СИНОПСКОЕ ДЕЛО
в сокращении, полная версия здесь
ОГЛАВЛЕНИЕ
Пролог
Синоп
Сухопутный Синоп
Агония Запада
Результат
Уроки
18 (30) ноября 1853 года по Европе прокатилось эхо грома
русских пушек, уничтоживших турецкий флот, сосредоточившийся в Синопской бухте и
готовившийся перебросить на Кавказ десант, оружие и боеприпасы. Синопская битва
стала не только последним сражением в истории парусного флота вообще. Синопская
битва стала еще и в сущности последней победой отечественного
флота. Даже в Великую Отечественную Войну флот самостоятельно подобных
разгромов врагу уже не учинял.
Рядом с Синопом, пожалуй, можно поставить лишь другую
великую битву - Пёрл-Харбор, когда японцам также удалось уничтожить вражеский
флот на его же базе.
Вообще-то, пламя Синопской баталии, словно мощный прожектор
высветила множество мелких и крупных проблем военного дела, дипломатии,
нечистоплотности Запада и, истории, в конце концов.
Но, чтобы говорить о всем значении Синопского сражения,
необходимо вернуться на несколько десятилетий назад. Ибо, как абсолютно был прав
Николай I, Синопский бой был действием со стороны
России абсолютно правомерным, и являлся следствием многолетних антирусских
интриг Запада.
ПРОЛОГ
Крымская война стала как бы продолжением Кавказской.
Теперь, уже первой Кавказской.
К началу 50-х годов 19 века война была почти закончена. Но
тут британцы не выдержали и открыто натравили Турцию на Россию. Они полагали,
что времена Суворова и Ушакова остались в далеком прошлом, что в русских верхах
Потемкина не сыскать днем с огнем, что русский флот слаб, что армия русская
годится только для парадов, что современных ружей в России нет, что интенданты
все воры, что предателей и трусов среди русского генералитета пруд пруди, что...
Словом, вперед, Британия! И Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции,
Прибалтика отходит к Пруссии, Королевство Польское должно быть восстановлено как
барьер между Россией и Германией (именно единой Германией, а не существовавшими
в середине прошлого века, к коему и относятся эти планы, мелкими княжествами).
Молдавия и Валахия, а также все устье Дуная отходят к Австрии, Крым и Кавказ
отбираются у России и отходят к Турции, причем, часть Кавказа именуемая «Черкессией»
(почему-то не Ичкерией) образует отдельное государство находящееся в вассальных
отношениях по отношению к турецкому султану.
СИНОП
Самое опасное положение сложилось у наших на Кавказе.
Опасения наместника Кавказа князя М.С. Воронцова имели реальнейшее основание и
отнюдь не объясняются только старостью умного и лукавого Михаила Семеновича.
Если турки, а за ними французы и англичане в самом деле подадут вовремя
существенную помощь Шамилю, то Кавказ для России будет потерян и попадет в руки
союзников. Нужного количества войск на Кавказе нет - это одно. А другое -
турецкая эскадра снабжает восточное кавказское побережье оружием и боеприпасами.
Отсюда вытекают два непосредственных задания русскому Черноморскому флоту:
- во - первых в самом спешном порядке перевезти более или
менее значительные военные подкрепления из Крыма на Кавказ и,
- во - вторых, обезвредить разгуливающие в восточной части
Черного моря турецкие военные суда. Обе этих задачи и выполнил Нахимов.
Уже через 4 дня после получения приказа не только все
отобранные им суда были готовы к отплытию, но на них уже разместились в полном
порядке все назначенные войска: 16 батальонов пехоты с двумя батареями - 16 393
человека, 824 лошади и все необходимые грузы. 17 сентября Нахимов вышел в бурное
море, а ровно через 7 суток, 24 сентября, пришел утром в Анакрию, и в 5 часов
вечера в тот же день он уже закончил высадку войск и выгрузку орудий на берег.
Для этой блистательно выполненной операции у Нахимова было в распоряжении лишь
14 парусных кораблей (из них два фрегата), 7 пароходов и 11 транспортных
судов. Войска были доставлены в наилучшем состоянии: больных солдат оказалось
лишь 7 человек. Специалисты называют этот переход
“баснословно счастливым”,
исключительным в военно-морской истории и для сравнения указывают, что
англичане в свое время перевезли подобное же количество войск более чем на 200!!!!
военных и транспортных судах. Правда, британские газеты тут же громко заявили, что раз
сама «Владычица Морей» на такое не способна, значит, уж «иваны» и подавно. И
если Анакрийский десант, частично разрушивший британские планы захвата Кавказа
вызвал бурные припадки ярости на Туманном Альбионе, то Синоп стал причиной
настоящего русофобствующего тайфуна. Впрочем, обо всем по порядку. «Покончив с
одной задачей, Нахимов взялся за другую, гораздо более опасную и сложную: найти
в Черном море турецкую эскадру и уничтожить ее. Но тут он оказался флотоводцем,
база которого зависит от человека, вовсе не желающего считаться с критическим
положение флотоводца, рыщущего по бурному морю в поисках неприятеля.
Князь Меншиков, главнокомандующий Крымской армией и Черноморским флотом был
фактически морским министром, но никогда не был моряком, никогда не управлял
кораблем и понятия не имел, даже самого отдаленного, о морских боях. По обыкновению (когда дело касалось войны и военных
действий) Меншиков предсказал нечто диаметрально противоположное тому, что
случилось в самом деле: он писал за 16 дней до Синопа, что русские эскадры
“вероятно” никого в море не встретят кроме нескольких транспортных или паровых
судов, да и те укроются в портах. А на самом деле уже 5 ноября русский пароход
“Владимир” встретил и взял в бою турецкий (египетский) пароход “Перваз Бахре”,
шедший из Синопа. Когда Нахимов дал знать о том, что силы турок в Синопе по
дополнительным его наблюдениям больше, чем он ранее доносил, Меншиков довольно
поздно сообразил всю опасность положения нашей эскадры. Правда, кое-какие
подкрепления Нахимов получил от Корнилова, но все-таки ни одного парового
судна у него под Синопом не оказалось. Тут Меншиков действовал так, как и
всегда, доводилось ли ему выступать на поприще дипломата или в роли полководца.
Полнейшее, доходившее до странности чувство безответственности было одной из
самых характерных его черт. Не имея и тени дипломатических дарований, он берется
за самые трудные и опасные поручения, едет в 1853 году в Константинополь и
навязывает там России бедственную войну. Безо всяких колебаний, с еще более
преступным легкомыслием и по исключительно личным честолюбивым мотивам он принял
пост командующего русской армией и флотом. Все несчастья, которые Меншиков
навлек на Россию ни в малейшей степени его не смущают. Небрежное высокомерие,
презрительная насмешливость, всегдашнее стремление замечать в людях лишь самое
худшее, совершенно неосновательное, преувеличенное представление о глубине и
остроте собственной государственной мысли - все эти свойства были воспитаны в
нем пожизненным пребыванием среди придворных ничтожеств. Но понять, например,
что как военный сам-то он пигмей сравнительно с такими людьми, как Нахимов, Тотлебен, Хрулев, Васильчиков или что он как дипломат - совершенный нуль
сравнительно хотя бы с Алексеем Орловым или даже с такой посредственностью как
барон Будберг - это Александру Сергеевичу и в голову никогда не приходило. При
этом была у него еще одна убийственно вредная черта - ни малейшей энергии мысли,
не говоря уж об энергии волевой у него не было. Все будет хорошо, а если выйдет
нехорошо, тоже, беда небольшая, все на белом свете поправимо, особенно, если у
кого есть майораты, аренды, пенсии и столько орденов, что уже не хватает места
на груди, куда их вешать. (Неправда ли, чертовски похоже на многих наших
нынешних политиканов ?) Таков был человек, в руках которого находилась
верховная власть над Черноморским флотом. И не заслуга князя Меншикова, если
Нахимов оказался победителем.
С конца октября все время при очень бурной погоде, Нахимов
крейсировал между Сухумом и Анатолийским Турецким побережьем, где главной
гаванью является Синоп. Были получены сведения, что на этот раз турки намерены
доставить на кавказский берег уже не только боеприпасы для горцев, но и высадить
целый десантный отряд. У Нахимова было сначала после встречи 5 ноября с
Новосильским пять больших кораблей, на каждом из которых имелось по 84 орудия:
“Императрица Мария”, “Чесма”, “Ростислав”, “Святослав”, “Храбрый” и кроме того
фрегат “Коварна” и бриг “Эней”. Еще 2 (14) ноября вечером приказом по эскадре
Нахимов объявил, что имеет в виду сразиться с неприятелем. Вот, как заканчивался
этот знаменитый приказ:
“Не распространяясь в
наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от
неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика. Уведомляю
командиров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я
атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело”.
8 ноября разразилась жестокая буря и Нахимов отправил еще 4
корабля в Севастополь чиниться. Положение было довольно рискованным, потому что
судов у него оставалось мало; а по морю бродили не очень далеко турецкие суда.
Сильный ветер продолжался и после бури 8 числа. Нахимов подошел к Синопу 11
ноября и немедленно отрядил из своей эскадры бриг “Эней” с известием, что на
Синопском рейде стоит большая турецкая эскадра. Но Нахимов решил со своими
малыми силами все-таки блокировать гавань и ждать скорейшей присылки
подкреплений из Севастополя. Нахимов, которого упрекали, что он слишком привык к
парусному флоту и будто бы недооценивал значения флота парового, вот что писал
того же 11 (23) ноября Меншикову:
“В настоящее время в
крейсерстве пароходы необходимы, без них, как без рук...”
Подкрепления пришли вовремя и 17 (29) ноября у Нахимова
было шесть линейных кораблей (“Императрица Мария”, “Париж”, “Три святителя”,
“Великий князь Константин”, “Ростислав” и “Чесма”) и два фрегата (“Кагул” и
“Кулевчи”). У турок было 7 фрегатов, три корвета, два парохода, два транспорта и
один шлюп.
Эскадра Нахимова в этот момент могла дать с одного борта
залп весом в 378 пудов 13 фунтов. Орудий у наших было 716, значит, при стрельбе
с одного борта - 358. У турок было в общем 472 орудия, то есть 236 орудий - с
одного борта, да плюс шесть многопушечных береговых батарей.
Нахимов, как только подошли подкрепления, решил немедленно
войти в Синопскую гавань и напасть на турецкий флот.
Нахимов долго крейсируя перед Синопом, каждый день мог
погибнуть, потому что неоднократно оказывалось так, что судов у него было
гораздо меньше чем у турок. И тут больше всего сказались его железная выдержка и
уверенность в себе и в команде.
Осман-паша уже с 10 (22) ноября знал, что русская
эскадра сторожит его у самого выхода из Синопского рейда, он знал, что она
усилилась, и уже 12 (24) ноября отправил очень тревожное донесение в Стамбул,
прося подкреплений. Решид-паша сейчас же сообщил об этом главному руководителю
турецкой политики, британскому послу лорду Стрэтфорду - Рэдклифу. Но было уже
поздно. Участь турецкого флота была решена.
В сущности, решив напасть на турецкий флот, Нахимов
рисковал очень серьезно, хотя и имел перевес в корабельной артиллерии. Дело в
том, что Синопскую бухту прикрывали 6 береговых батарей, а, как известно, одна
пушка на берегу стоит целого корабля в море.» (Е. В. Тарле «Крымская война» т.
1). Одна батарея прогнала с Корсики целую эскадру знаменитого Нельсона.
Незадолго до Синопа во время датско-прусской войны два датских судна - линейный
корабль и фрегат напоролись на шлезвиг-голштинскую береговую батарею всего лишь
из 4 пушек. В результате перестрелки корабль взорвался, а фрегат был вынужден
спустить флаг. В описываемую нами Крымскую войну, также одна одесская батарея
отбила нападение соединенного англо-французского флота. Дело было так. 1854
год. В гавань Галлиполи прибыл из Одессы английский паровой фрегат “Фьюриоз”,
который был туда командирован, чтобы забрать английского консула. Капитан
фрегата доложил немедленно Дондасу, что русские не уважают парламентеров и что 8
(20) апреля они стреляли в спущенную с фрегата шлюпку, шедшую под белым флагом
и имевшую на борту офицера, посланного для переговоров. Капитан Уильямс Лоринг
забыл добавить, что эта шлюпка без всяких препятствий подошла к молу, где
парламентеру было сообщено, что консул уже уехал из Одессы. После этого шлюпка
благополучно отправилась в обратный путь. Но затем, так как фрегат приходил не
только и не столько за консулом, а в первую очередь с разведывательными целями,
то он направился к линии береговых батарей, после чего и были даны два
предостерегающих выстрела, никакого вреда никому не причинивших. Бессмысленность
и бесцельность приписываемого одесским властям “преступления против прав
человека” были очевидны, но как мы можем
убедиться на собственном опыте, Западу веских причин для бомбардировок мирных
городов не нужно. Девять французских судов 8 (20) апреля вечером уже стояли
перед Одессой. Спустя несколько часов подошло еще три паровых фрегата. По
русских сведения к Одессе подошла соединенная англо-французская эскадра из
шести линейных кораблей, тринадцати фрегатов и девяти пароходов. Эскадра стала в
трех километрах от города. На другой день с утра Одесса была объявлена на
осадном положении. В четыре часа дня к барону Остен-Сакену Д. Е. (о нем
разговор еще впереди) явился парламентер и потребовал выдачи всех находящихся в
гавани русских судов, а также торговых английских и французских судов. Остен-Сакен объявил, что он даже отвечать не собирается на такие хамские притязания.
На следующий день, 10 (22) апреля в половину седьмого утра девять
неприятельских пароходов вооруженные 310 пушками подошли к берегу и начали
бомбардировку, которые были так слабо вооружены, что не могли отвечать на огонь
неприятеля. На самом конце Практического мола стояла 6-ая батарея, которая
одна приняла участие в борьбе. (Помните, Нахимову хватило всего 6 судов, чтобы
не только пустить на дно 15 турецких кораблей, но и взорвать вооруженные лучшими
пушками, до самых зубов 6 береговых батарей города Синопа.) Начальствовал там
прапорщик Щеголев. У него было всего 4 орудия, из которых одно было скоро
подбито. Его батарею обстреливали восемь пароходов и линейный винтовой корабль.
Щеголев и состоявшие при батареи пушкари вели себя в течение 6 часов!!!
неравного боя с необычайным мужеством. Затем неприятель отрядил несколько
пароходов к предместью Пересыпи и к Практическому молу, очень близко от берега.
Канонада направилась на суда, стоящие в Практической гавани, и на дома с
Пересыпи. Дома мирных жителей! Это по-западному, значит, защита прав человека.
Естественно ИХ человека. Попытка высадки десанта не удалось и стоила неприятелю
больших жертв. В общем обстрел продолжался около 12 часов, после чего
неприятельские суда отошли к своей позиции. 11 (23) апреля вражеская эскадра
снялась с якоря и ушла в море. Два французских фрегата “Вобан” и “Сампсон”
получили очень серьезные повреждения от русских ядер, десант так и не высадили,
и все достижения союзников ограничились сожжением нескольких домов мирных
одесситов. Мы уже упоминали, что Нахимову для полного разгрома турецкого
флота из 15 судов и 6 полноценных береговых батарей хватило шести судов!
Но главная потеря ждала союзников впереди. Корабли и фрегаты крейсировали
некоторое время поблизости от Одессы и производили разведку и вот 30 апреля (12
мая) сел на мель близ Одессы лучший из лучших английских пароходов - “Тигр” -
гордость британского адмиралтейства. Отчаянные усилия экипажа спасти его
остались тщетными. Наши быстро доставили артиллерийские орудия на берег и
расстреляли фрегат. Экипаж сдался в плен, а сам пароход сгорел дотла. Принимая
во внимание ничтожные, с военной точки зрения - результаты бомбардировки Одессы
(несколько сгоревших рыбацких домов, да торговых баркасов), следует признать,
что союзники заплатили потерей “Тигра” несоразмерно высокую цену за удовольствие
побросать бомбы на мирный город. Гамлэн сигнализировал Дондасу следующее: “Мы
живо чувствуем потерю “Тигра”, это и для нас национальное несчастье”.
Для окончательного разоблачения трепа Бородатого Карлы,
который всячески поносил Россию, Русский флот и Синопскую победу, в результате
которой наши уничтожили не только 15 из 16 турецких судов, но и 6
шестипушечных береговых батарей! Добавим, что и в нынешнем столетии бритоны
так и не научились воевать с береговыми батареями. В 1915 году, англо-французы
попытались захватить проливы. Дарданелльская операция Антанты окончилась таким
громким провалом (266 тысяч убитых), что надолго прервала карьеру отвечавшего
за нее Уинстона Черчилля. Но вернемся в ноябрь 1853 года. В 9 часов утра 18 (30) ноября Нахимов на “Марии” и рядом Новосильский на “Париже” а за ними , в двух
колоннах, остальные суда пошли к Синопу. Следует отметить очень важный
психологический штрих. Ровно в полдень на флагманском корабле был поднят сигнал
“Полдень. Адмиральский час.“ Таким вот бытовым сигналом Нахимов как бы
передавал эскадре свою уверенность в близкой победе. В половине первого часа дня
раздался первый залп турецких батарей. Русский флагман шел впереди и ближе всех
стал к турецкому флоту и к береговым батареям. Нахимов стоял на капитанском
мостике “Марии” и смотрел в подзорную трубу на развернувшийся сразу
артиллерийский бой. Победа русских определилась уже спустя 2 часа с небольшим.
Турецкая эскадра осыпала снарядами нашу эскадру, успела причинить некоторым
кораблям большие повреждения, но не потопила ни одного. А диспозиция Нахимова
была исполнена в точности, и его приказы и наставления о том, как держаться в
морском бою. принесли огромную пользу: “Константин” оказался в опасном
положении и был окружен неприятельскими судами. Тогда “Чесма” вдруг вовсе
перестала отстреливаться от направленного на нее огня и направила все свои
орудия на турецкий фрегат “Навек-Бахра”. Фрегат “Навек-Бахра” взлетел на
воздух, притом так, что груда его обломков и тела экипажа упали на береговую
батарею, загромоздили ее и этим вывели временно из строя. Подобное же положение,
когда тоже помогло внушение Нахимова о взаимной поддержке повторилось спустя
полчаса с кораблем “Три святителя”, у которого был перебит шпринг. Корабль стал
беспомощно вращаться, и его отнесло ветром под сильную береговую батарею. Но тут
“Ростислав” сразу прекратил ответы на обстрел и весь огонь направил на ту самую
турецкую батарею № 6. Не только корабль “Три святителя” был спасен, но вся
батарея № 6 была снесена русским огнем с лица земли. С этой дуэлью между
“Ростиславом” и турецкой береговой батареей № 6 связано бегство “Таифа” с места
сражения. Нужно заметить, что присутствие в составе эскадры Осман-паши двух
паровых судов очень беспокоило Нахимова, у которого в распоряжении ни одного
парохода не было. Адмирал имел все основания опасаться, что быстроходный 20 -
пушечный пароход “Таиф”, удобноподвижный, находившийся к тому же под управлением
не турка, а англичанина может очень и очень себя проявить в битве. Нахимов
настолько считался с этим, что посвятил пароходам Осман-паши особый 9-й
пункт своей диспозиции: “фрегатам “Кагул” и “Кулевчи” во время действия оставаться под парусами для
наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под
пары и будут вредить нашим судам по выбору своему.”
Но это совершенно логичное и, казалось бы, безусловно правильное предположение
Нахимова не оправдалось нисколько. Ибо случилось нечто абсолютно неожиданное.
«Адольфус Слэд, командир “Таифа” мог сколь угодно
переименовываться в Мушавер-пашу, но он как был до своего превращения в
поклонника пророка истым англичанином, а вовсе не турком, так англичанином и
остался и служил он в турецком флоте не во славу Аллаха и Магомета, а во славу
лорда Стрэтфорда - Рэдклифа. Свое пребывание в составе эскадры Осман-паши он
понимал по своему, как всегда без исключений, понимали ее англичане,
переходившие на турецкую службу. (читай американцы на службу афганскую,
кувейтскую, etc.) Если бы, например, Новосильский или капитан Кутров, командир
“Трех святителей” или капитан Кузнецов командир “Ростислава” или Микрюков,
командир “Чесмы” поступили бы среди боя так, как поступил этот Мушавер-паша,
то Нахимов бы без колебаний повесил бы его на рее. И если бы Мушавер-паша был
только Мушавер-пашой, а не был бы еще урожденным Адольфусом Слэдом, то, может
быть, нашлась бы в свое время и для него подходящая рея в турецком флоте. Сделал
же он следующее. Будучи отличным, опытным командиром, Слэд уже с самого начала
битвы увидел, что турецкому флоту грозит поражение, а так как от лорда
Стрэтфорда ему было сказано наблюдать и доносить, а вовсе не класть свою голову
за полумесяц, то убедившись в неминуемой и сокрушающей победе наших кораблей,
он, искусно сманеврировав в самом опасном месте боя между “Ростиславом” и
батареей № 6 вышел из рейда и помчался в Константинополь, забыв, очевидно, за
множеством дел, уведомить о своем внезапном бегстве Осман-пашу, которого
покинул в самый трудный момент.» (Е. В. Тарле «Крымская войны» т 1.)
Русская эскадра за три часа выпустила без малого 18 000
снарядов (около 200 в минуту). Стрельба нахимовских комендоров была при этом
как всегда на редкость меткой.
Турецкий флот, застигнутый Нахимовым погиб полностью - не
уцелело ни одного судна, и погиб он почти со всей своей командой. Были взорваны
и превратились в кучу окровавленных обломков 4 фрегата, один корвет и один
пароход “Эрекли”, который тоже мог бы уйти, пользуясь быстроходностью, подобно “Таифу”,
но на нем командовал турок, который не последовал примеру Слэда. Сгорели три
другие фрегата и корвет. Остальные суда затонули. Турки потеряли убитыми около 4
000 человек. Наши - 38. Что называется - малой кровью на чужой территории. Среди
пленных находился и сам флагман турецкой эскадры Осман - паша, у которого была
перебита нога. В личной храбрости у старого турецкого адмирала недостатка не
было так же, как и у его подчиненных. Но одного этого качества оказалось мало,
чтобы устоять против нахимовского нападения. 23 ноября, после бурного перехода
через Черное море эскадра Нахимова причалила в Севастополе. Нескончаемое “ура,
Нахимов!” неслось со всех судов, стоявших на якоре в Севастопольской бухте. В
Петербург, в Москву, на Дунай, на Кавказ, к Воронцову полетели ликующие известия
о сокрушительной русской морской победе. Николай I дал Нахимову Георгия 2-й
степени, редчайшую награду - и щедро наградил всю эскадру. Озабочен по поводу
Синопа и сосредоточен с самого начала был лишь один человек во всей России -
Павел Степанович Нахимов.
Конечно, чисто военными результатами, Синопского сражения
Нахимов, боевой командир, победоносный флотоводец, был доволен. Колоссальный,
решающий успех был достигнут с очень малыми жертвами: русские потеряли в бою
лишь 38 человек убитыми и при всех повреждениях, полученных нашей эскадрой в бою
ни один корабль не вышел из строя и все они благополучно, после тяжелого
перехода через бурное море вернулись в Севастополь. Был он доволен и своими
молодцами - матросами: они держались в бою превосходно, без тени боязни ловко
дружно выполняя все боевые приказы, прекрасно действовали и его артиллеристы -
комендоры.
Не зря он в рапорте напишет:
“Истребление турецкого флота в Синопе, эскадрою,
состоящею под начальством моим не может не оставить славной страницы в истории
Черноморского флота. Изъявляю душевную мою признательность второму флагману, как
главному моему помощнику... Обращаюсь с признательностью к офицерам за
неустрашимое и точное исполнение ими своего долга, благодарю команды, которые
дрались, как львы. “
Наконец, Нахимов мог быть доволен и собой, а он ведь учил,
что начальник обязан строже всего и в мирное время и в бою относиться именно к
себе потому что на него все смотрят и по нему все равняются. На него и смотрели
матросы и любовались им в синопский день.
“А Нахимов! Вот смелый!...
Ходит себе по юту, да как свистнет ядро, только рукой, значит, поворотит, туда
мол тебе и дорога...,” рассказывал лежа в госпитале в Севастополе
участник боя матрос Антон Майстренко.
Итак, собой и своим экипажем Нахимов мог быть вполне
удовлетворен. “Битва
славная, выше Чесмы и Наварина! Ура, Нахимов! Михаил Петрович радуется своему
ученику!” - так писал о Синопе другой ученик Лазарева, адмирал
Корнилов.
Но как свидетельствуют современники было кое - что еще.
“Павел Степанович не любил рассказывать о Синопе. Во - первых, по врожденной
скромности и, во - вторых, потому, что он полагал, что эта морская победа
заставит англичан употребить все усилия, чтобы уничтожить Черноморский флот.”
Случилось именно то чего он опасался.
СУХОПУТНЫЙ СИНОП
Спустя ровно одни сутки после Синопа, на Кавказе была в пух
и прах разбита турецкая сухопутная армия. Большой турецкий корпус ушел со своих
позиций, уклоняясь от боя с генералом Бебутовым, появившимся перед Баяндуром.
Уже 14 (26) ноября князь Бебутов, не ослабляя преследования шел за турками
быстро отступавшими от Баяндура к Карсу. Не имея никакой возможности догнать эту
армию Бебутов 17 (29) ноября остановился. Но преследуемый турецкий корпус не
вошел в Карс, а тоже остановился и немедленно стал укреплять свой лагерь и
передние позиции перед лагерем около селения Башкадыклара, уже на турецкой
территории . Узнав об этом Бебутов немедленно двинулся туда, велел войскам
взять с собой провианту на пять дней, зернового фуража и порожних повозки для
больных и раненых. Утром 19 ноября (1 декабря) 1853 года русские подошли к
неприятелю и Бебутов видел с горы, что турки не только продолжают стоять на
месте, но и то, что они вышли из своего лагеря и стоят в полной боевой
готовности.
В полдень началась артиллерийская перестрелка. С русской
стороны шла пальба из 16 орудий (половина всей имевшейся при нашем отряде
артиллерии), с турецкой - не менее чем из 20. Одновременно Бебутов приказал
генерал - майору Багратиону - Мухранскому (родственнику героя Измаила, Альп и
Бородина П. И. Багратиона) с 4 батальонами гренадер и карабинеров обойти турок
с их правого фланга и ударить в штыки. Турками командовал анатолийский сераскир Ахмет - паша, дельный и храбрый воин, и сражались турки очень стойко, но не
выдержали штыкового боя, правый фланг смешался и сильно подался назад, - а в это
время, как раз подоспели два дивизиона драгун и бросились на уже расстроенный
правый турецкий фланг, тесня его по направлению к левому флангу. Турки в это
самое время повели контратаку против русского правого фланга и князю Чавчавадзе,
там командовавшему приходилось упорно и долго отбивать повторные атаки курдской
и регулярной турецкой кавалерии. В третьем часу дня началось общее отступление
турецкой армии, местами обратившейся в бегство. Полный разгром и уничтожение
турок были предотвращены действиями прикрывавшей их отступление курдской и
регулярной турецкой кавалерии. Наши войска сражались так, что изумляли даже
своих. военачальников. Грузины были особенно озлоблены зверствами турок в самом
начале войны. “Поведение вверенных мне войск в этом кровопролитном сражении
заслуживает наивысшую похвалу, -
доносил Бебутов князю Воронцову о сражениии при Башкадыкларе,
- не упоминая о многих отдельных подвигах разных частей войск, я
докладываю вашей светлости только, что отряд русских войск из 7 000 пехоты, 2
800 кавалерии, при 32 орудиях нанес в этот день турецкому корпусу из 20 000
регулярной пехоты, 4 000 регулярной кавалерии и более 12 000 куртин (курдов -
прим.) и другой милиции при 42 - 46 орудиях совершенное поражение, отбил у
неприятеля 24 орудия и обратил его в поспешное бегство.” Русские потеряли
убитыми и ранеными в этот лень около 1100 человек. Турецкие потери были
значительно больше. Одних только тел, оставленных на поле битвы оказалось около
2 с половиной тысяч. Весь лагерь с палатками, множество орудий остались в руках
русских. Общие потери турок по последовавшим подсчетам превышали 6 000 человек.
“Турецкая артиллерия прекрасно оборудована, почти весь материал -
английский,” - свидетельствует очевидец. Рукопашный бой был ожесточенным,
пощады в схватке не было никому. Сражение под Башкадыкларом произошло 19 ноября
(1 декабря), то есть спустя ровно 24 часа после того, как Нахимов пустил ко
дну турецкий флот Оба известия распространились в Европе и привели в ужас всех
“защитников демократии и прав и свобод человека”.
АГОНИЯ ЗАПАДА
Разумеется, честных моряков-профессионалов европейских стран и в том числе
английских не могло не поразить, что с турецкими судами и береговыми батареями
сражались и вышли с победой русские матросы и офицеры, перенесшие перед этим
боев в течение месяца штормовые погоды в открытом море. Моряки знали также, что
значило совершить обратный путь израненным в бою судам, снова в шторм, уже
практически в зимний шторм! через все Черное море на свою базу. Между прочим,
английские моряки в одном из своих журналов, писали в начале 1854 года: «Как бы ни смотрели на
обстоятельства публицисты, мы, моряки, не можем относиться без уважения к ...
флоту, который смело борется с бурями в течение месяца, дает сражение тотчас же
после жестокого шторма, уничтожает противника и с торжеством благополучно
возвращается в свой порт, несмотря на повреждения.»
Но это писали профессионалы, а «журки» дудели в свою дуду. Газеты прямо-таки полыхали
злобой к России. В английском парламенте требовали уничтожения Черноморского
флота, разрушения Севастополя, уничтожения Балтийского флота, разрушения
Кронштадта, оккупации Петербурга. Чтобы как можно сильнее воздействовать на
читающую публику, одна из английских газет придумала такой «достоверный факт»:
будто какой-то русский офицер подъехав на шлюпке к тонущему турецкому фрегату и
высадившись на палубу, отрезал кортиком у тяжело раненного турецкого офицера
кусок мяса и тут же его съел. Английские козлы середины прошлого века все это
читали и верили...
Впрочем, у всего этого визга была еще одна причина -
коммерческая. После того, как в Черное море вошел англо-французский флот, битком
набитый защитниками «прав и свобод человека» выяснилось, что он спас не только
«несчастную Турцию», но и весьма и весьма прибыльную ветвь коммерции.
Обратимся к классическому труду Е. В. Тарле.
«Появление союзного флота в Черном море имело, между
прочим, прямым последствием большое оживление работорговли на Черном море. Это
очень благоприятно отразилось на понижении цен на рабов на рынке. Перед войной
черкесские рабы и особенно рабыни для гаремов и публичных домов (в том числе и
европейских) так вздорожали, что просто ни на что не похоже было: хоть не выходи
на базар, человеку со скромными средствами - прямо не подступиться. Русские суда
перехватывали на море корабли с этим грузом, шедшим от Кавказа к Константинополю
и положительно мешали сколько-нибудь нормальному расчету невольничьей коммерции.
Но вот миновала и эта невзгода. С момента появления
адмиралов Дондаса и Гамлэна с англо-французским флотом в Черном море сразу рабы
и рабыни подешевели на треть прежней рыночной стоимости. Судоходство между
Кавказом и Константинополем стало вполне безопасно. А кроме того, европейские
судовладельцы и в эту отрасль торговой деятельности внесли свойственный им дух
бодрой инициативы. Они поспешили прежде всего вдохнуть новую энергию в
приунывших было работорговцев, у которых прямо руки опустились после нахимовской
победы: «Англичане, по-видимому поощряют эту торговлю рабами. Один корабль этой
нации их числа тех, которые эскортировали последнюю экспедицию в Батум (тогда Батум был турецким) подойдя к русскому побережью, успокоил турецких купцов, что
впредь им ничего не нужно бояться со стороны русских крейсирующих судов.
Жена министра иностранных дел Решид-паши, давно ведшая
обширное и процветающее предприятие по скупке молодых черкешенок и их переправке
в гаремы более, чем кто-либо, поэтому могла понять всю серьезность жалоб,
которые с такой горечью и так настойчиво приносил ее муж лорду
Стрэдфорду-Рэдклифу (английскому послу в Стамбуле) на
то, что присутствие русского флота в Черном море делает прямо невозможным
спокойный товарооборот, снабжающий столицу турецкой империи необходимым
импортом.
Правительственная печать во Франции, пальмерстоновская печать в Англии «впрочем,
обходила эту деликатную подробность молчанием, но больше всего настаивала на
защите от русских «варваров» «богатой, хотя и несколько своеобразной турецкой
культуры». Что и говорить, своеобразие так и прет!
РЕЗУЛЬТАТ
Синопская битва была необходима России. И наши моряки постарались на славу. О
том, какой удар нанесло это сражение по планам наших врагов можно судить по их
злобному вою. После Синопа у Турции на Черном море осталось всего... 4 фрегата,
которые уж никак не могли помочь «свободолюбивому» работорговцу Шамилю. А
англичане и французы, следуя призывам своих митинговых ораторов, бросились в
Крым. Их план был таков - быстрым налетом захватить Севастополь. А потом имея за
спиной и его и турецкие военно-морские базы весь удар обрушить на Кавказ.
Но, как всегда они недооценили наших. Целый год по сути лишь 16 000 моряков
Черноморского флота и гарнизон города отбивали приступы чуть ли не
полумиллионной армии осатаневших правозащитников. И ведь, Севастополь-то те не
взяли! Им удалось прорваться лишь на Южную половину города. Северная - так и
оставалась в русских руках! Севастополь заставил дедушек тогдашнего НАТО (англо-франко-турко-итальянцев) захлебнуться в крови. Они уже так и не смогли
оказать значительной помощи Шамилю. Не смогли ударить по Кавказу и отдельный
Кавказский корпус всю войну наносил турецкой армии поражение за поражением. А
спустя несколько лет наконец-то ликвидировала и бандформирования Шамиля.
Если бы Россия нанесла Турции Синопский удар в 1848, 1849,
1850 годах, когда французские «демократы» пускали реки крови своих простолюдинов
по парижским бульварам, Англия горела в чартистской лихорадке, во всех
германских государствах вспыхивали революции, Австрийская империя разваливалась
на глазах, исход Крымской войны был бы абсолютно иным.
Но, увы, тогда у нас не было... ни
Екатерины Великой, ни канцлера Безбородко.
Верховная власть во всей стране уже принадлежала бездарям и
изменникам. Удары, нанесенные России в Крымскую войну защитниками прав
работорговцев, наша страна смогла выдержать только благодаря своему народу и
единичным представителям генералитета. «Историческая роль матросов и солдат и
многих из рядового офицерства и тех единичных личностей в командном составе,
какими были Нахимов, Тотлебен, Хрулев, Васильчиков может быть определена так.
Эти люди были брошены в полном смысле слова на произвол судьбы, сначала без
верховного руководства вовсе, потом при таким верховном руководстве, которое
делало одну за другой ряд грубейших ошибок. Мало того. У них не только не было
толкового верховного командования, но не было ни правильного и достаточного
снабжения боеприпасами, ни сколько-нибудь честно, нормально, и, главное
организованно поставленной доставки пищевых продуктов, ни достаточной
обеспеченности лекарствами и медицинской помощи. Эти люди, поставленные в такое
истинно отчаянное положение создали великую севастопольскую эпопею, они
создали... историческое чудо.»
Синоп, словно острый скальпель хирурга вскрыл всю гниль и
продажность Запада, выплеснувшего гной лицемерия на великую русскую морскую
победу.
Следует обратить внимание на еще одно обстоятельство. А
именно на бомбардировки мирных городов распоясавшимися европейскими защитниками
“прав и свобод человека” всегда готовыми обрушить бомбы на монастырь или
рыбацкий поселок, но обращающимися в бегство, стоит только встретить достойный
отпор. На мой взгляд в варварских бомбардировках русских городов во время
Крымской войны уже видны огонь уничтоженного немецкими самолетами Сталинграда, ядерное пламя над Хиросимой, зарево над Багдадом, разоренные сербские города.
Запад, прикрываясь красивыми словами о “правах и свободах”, а на деле занятый
набиванием кошельков финансовых магнатов всегда готов превращать человеческую
кровь, и в том числе кровь детей, женщин и стариков в звонкую монету.
Русскому флоту оказывается было
нельзя нападать на турецкий. Даже
после объявления войны и начала открытых боевых действий. А вот им, западным
правозащитникам, выходит можно все. Бомбить Одессу, Колу,
Петропавловск-Камчатский. (Правда, Пальмерстон и Наполеон III
против Клинтонов-Бушей сущие дети. Они все же озаботили себя официальным
объявлением войны.)
УРОКИ
Уроки Крымской войны СССР усвоил хорошо. Это
отлично иллюстрирует ситуация, сложившаяся во время советско-финской войны.
5 февраля 1940 года в то время, когда на Западе шла
«странная война», Англия и Франция приняли на высшем военном совете решение
послать в Финляндию экспедиционные силы численностью свыше 100 000 человек,
половина которых должна была быть готова к отправке в конце февраля. В
дальнейшем численность экспедиционных сил была определена в 150 000 человек из
них 100 000 предоставляла Англия и 50 000 - Франция.
Одновременно с подготовкой нападения на СССР с севера
западные страны активно готовили против него удар и с юга. Ради чего собственно
и затевалась «защита Финляндии». Ой ля ля! Помните 1854? А 1918? 19 января 1940
года французское правительство предложило генералу Гамелену и адмиралу Дарлану
разработать план «непосредственного вторжения на Кавказ» - ни больше ни
меньше! Этот план, получивший впоследствии название «Южного плана»,
предусматривал нападение на СССР со стороны Балкан и Ближнего Востока.
Французского командование считало даже, что «Южный план» сулит больше
перспектив, чем план нападения с севера. По этому поводу генерал Гамелен заявил,
что при осуществлении «Южного плана» «общий театр военных действий чрезвычайно
расширится, Югославия, Румыния, Греция и Турция дадут нам подкрепления в размере
100 дивизий. Швеция же и Норвегия могут дать не более 10 дивизий.» Гамелен
предложил в первую очередь «бомбардировать нефтяные вышки Баку и
нефтеочистительные заводы в Баутми». Командующий английскими воздушными силами
на Ближнем Востоке маршал авиации Митчеллл «получил из Лондона указания
относительно подготовки воздушных операций против Баку и Батуми».
Нападение английской и французской авиации на советские
нефтяные промыслы предполагалось осуществить естественно с турецких аэродромов.
Французский посол в Анкаре Массильи сообщил своему министерству иностранных дел,
что он, конечно не ожидает каких - либо препятствий со стороны турецкого
правительства в организации нападения на СССР. Вот она старая связка врагов -
Англия впереди на лихом коне, Франция и верный подручный - Турция.
Но успехи Красной Армии и отменная работа советских
дипломатов вынудили финнов пойти на переговоры.
На первом официальном
заседании состоявшемся 8 марта
советская делегация повторила прежние условия мира, дополнив их предложением
обсудить вопрос о передаче СССР небольшого участка местности в районе Куолоярви,
где граница Финляндии близко подходила к Мурманской железной дороге. Финская
делегация попросила дать ей возможность проконсультироваться со своим
правительством - на деле с западными боссами последнего. Те незамедлительно
воспользовались этой отсрочкой чтобы сорвать советско-финские переговоры. 11
марта премьер - министр Англии Чемберлен (мюнхенское позорище № 1) заявил в
парламенте, что правительства Франции и Великобритании «оказывали и продолжают
оказывать финнам материальную помощь, и заверил правительство Финляндии, что в
случае его обращения с просьбой об оказании дальнейшей поддержки они немедленно
придут на помощь финнам всем, чем возможно».
Одновременно Черчилль, в то время военно-морской министр
Англии, по поручению своего правительства срочно прибыл в Париж,
где совместно с французским премьер - министром Даладье (мюнхенское позорище № 2) заявил представителю финского правительства, что если
того пожелает Финляндия, «акция Запада будет немедленно начата; Норвегию и
Швецию больше не спросят, их только проинформируют». Иными словами
«демократические-предемократические» страны Запада намеревались вот-так вот
запросто оккупировать две нейтральные страны!!! Для того чтобы не дать России
вернуть малую толику украденного у нее 20 лет назад!
Франция со своей стороны обещала сразу же как только будет
получена просьба финского правительства об интервенции, порвать дипломатические
отношения с СССР. Даладье настаивал на немедленном прекращении переговоров в
Москве. «Я заверяю вас еще и еще раз, - писал он правительству Финляндии, что мы
готовы немедленно оказать вам помощь. Самолеты и экспедиционные войска готовы к
отправке». США заявили, что они готовы принять «фактическое участие в конфликте»
с СССР.
Однако совместный нажим Франции, Англии и США на Финляндию
не смог сорвать советско-финские переговоры. Решающим фактором, заставившим
правительство Финляндии пойти на заключением мира, было поражение его войск и
успешный прорыв Красной Армией линии Маннергейма. На заседании правительства был
зачитан доклад командующего финскими войсками на Карельском перешейке генерала Гейнрикса, поддержанный Маннергеймом, о критическом положении финской
армии и
невозможности продолжать войну.
12 марта 1940 года в Москве был подписан мирный договор
между СССР и Финляндией и протокол к нему. Согласно договору военные действия
прекращались 13 марта в 12.00 по ленинградскому времени. Финляндия соглашалась
отодвинуть свою границу с СССР на Карельском перешейке, северо-западнее
Ладожского озера в районе Куолоярви, передать СССР начать полуостровов Рыбачий и
Средний, а также сдать ему в аренду на 30 лет полуостров Ханко с прилегающими
островами. СССР обязался вывести свои войска из области Петсамо.
Мирный договор с Финляндией обеспечивал безопасность
Ленинграда, Мурманска и Мурманской железной дороги. Существенно улучшилась
стратегическая обстановка в Балтийском море и на Севере для советского военного
и транспортного флота.
Победа Красной Армии в Финляндии заставила призадуматься
европейский гадюшник. Гитлер 8 марта 1940 года писал Муссолини: «Принимая во
внимание возможности снабжения, никакая сила в мире не смогла бы или если бы и
смогла то только после долгих приготовлений, достичь таких результатов при
морозе в 30 - 40 градусов и на такой местности, каких достигли русские уже в
самом начала войны». Высоко оценил силы СССР военный обозреватель газеты «Нью-Йорк Таймс» Олдрич: «Прорыв Красной Армией линии Маннергейма ... который
предшествовал советско-финляндскому мирному договору, является самым выдающимся
военным подвигом со времени прошлой войны» (имеется в виду 1-ая
мировая). Финны были разгромлены при классическом соотношении потерь для такого
вида боевых действий - 1 к 3. Причем основные потери были понесены на
второстепенном участке фронта, где финские лыжные отряды зажали и разбили на
лесной дороге две наших дивизии, а отнюдь не при прорыве линии Маннергейма или
штурме Выборга.
Англия и Франция что называется обрыбились. Высший военный
совет Англии и Франции еще 5 февраля 1940 года пришел к выводу, что «капитуляция
Финляндии... явилась бы крупным поражением западных союзных держав и отразилась
бы самым пагубным образом на их престиже во всем мире.»
Однако они не унимались. В течение всего марта 1940 года
англо-французское командование все еще рассматривало «вопрос об открытии
военных действий против СССР». В первой половине апреля французское
правительство трижды обсуждало доклад генерала Вейгана о подготовке нападения на
СССР, несмотря на то, что Германия уже вторглась в Данию и Норвению. Премьер-министр Франции Рейно, сменивший Даладье, требовал, чтобы все приготовления к
нападению на Баку были завершены в двухнедельный срок.
То есть «защитники демократии и прав человека», готовились
к нападению на нейтральную по сути страну, каковой являлся тогда СССР, совершенно
«позабыв» о нацистской угрозе, о том, что немецкие солдаты уже маршируют по
нейтральным странам Северной Европы. Словом, почему бы опять не разбомбить
мирные русские города, как в 1854? Защищая Турц..., пардон, Финляндию, а точнее
свои колониальные интересы. Вообще интересная у Запада логика. Интересы Турции
«демократические» страны защищают, нападая на ... Петропавловск - Камчатский.
Интересы Финляндии - готовясь бомбардировать Баку! Только вот незадача, Россию
теперь возглавлял гениальный Сталин, меншиковы, жабокрицкие, даннеберги,
водились разве что за решетками ГУЛАГа, а первое в мире социалистическое
государство СССР был одной из наиболее мощных экономических стран мира, в
отличие от отсталой николаевской феодальной России. Да и на мировой арене
появилась новая сила, кардинально меняющая расстановку европейских сил -
военизированная нацистская Германия, которая не собиралась довольствоваться
крохами со стола, как Пруссия в первой половине прошлого века.
17 апреля генерал Вейган в письменном докладе утверждал:
«Подготовка к бомбардировке кавказских нефтяных месторождений настолько
продвинулась, что можно рассчитать время, в течение которого эта операция может
быть выполнена... Благоразумие требует не назначать проведения операции до конца
июня или начала июля, в особенности если мы учтем абсолютную необходимость
проведения операции только тогда, когда все будет готово». Предложения Вейгана
были приняты французским командованием: срок нападения на СССР устанавливался на
конец июня - начало июля 1940 года (напомним нашему читателю, что 14 июня
немецкие войска вошла в Париж, а 22 июня Франция капитулировала перед Германией) Первые «налеты на советские районы нефтедобычи теперь намечалось произвести в
конце июня 1940 года». Здорово, а? Защищают Финляндию, а бомбить будут ...
Баку, что на другом конце страны! При чем же тут Финляндия? Может просто
кавказской нефти шибко захотелось? Представители ближневосточного командования
Франции заверяли руководителей государства, что воевать надо не на Западе, а на
Востоке. Так, командующий ВВС армии Вейгана в Сирии генерал Жоно откровенно
говорил тогдашнему французскому министру авиации: «Вы не будете воевать на
Западном фронте. Воевать мы будем на Кавказе - дайте нам средства». Благодаря же
русофобской и антисоветской политике западных стран, у них даже не оказалось
авиации, способной хоть как-то поддержать их наземные силы в борьбе в Гитлером.
Все самолеты перегнали на Ближний Восток, готовясь к войне с СССР.
Кровавое побоище Восточной войны окончилось в 1856 году.
Австрия так подло предавшая Николая I, оказалась при переговорах за бортом, и
парижский договор стал как бы прелюдией к ряду ожидавших страну тяжких
катастроф, первой из которых оказалось нападение на нее Наполеона
III и потеря
всех североитальянских территорий. Русская внешняя политика сменила курс и на
время “позабыв” о извечно желанном Константинополе сосредоточилась на
среднеазиатских вопросах в чем добилась огромных успехов в ближайшее
десятилетие. На поддержку чеченских банд у Европы сил уже не оставалось и спустя
всего несколько лет победой закончится для России растянувшаяся на десятилетия
Кавказская война. Буквально на другой день после подписания мира Наполеон
III
домогается тесного союза с Россией. проходит еще несколько лет и русская
дипломатия руководимая Александром Михайловичем Горчаковым в 1870 году
уничтожает наложенное на Россию унизительное ограничение военных сил на Черном
море. Ученик Нахимова Григорий Иванович Бутаков создает не только новый
Черноморский флот - паровой и железный но и абсолютно новую тактику ведения боя,
тем самым оправдав веру в себя своего учителя, который на все просьбы отпустить
Бутакова на бастионы круто резал: ” Вы нужны будущему флоту”. Великий русский
народ выдержал страшные удары Крымской войны, но морально не пал духом. Это была
война в которой побежденные прославились больше победителей. Которая доказала,
что порой сила духа и любовь к своей Родине могут заменить и штуцера и порох.
Нахимов долгие десятилетия оставался кумиром черноморцев.
Во время Великой Отечественной Войны, в 1942 году, в севастопольский музей
попала бомба и разорвала на клочки адмиральский мундир. Моряки оставшиеся
прикрывать отход наших войск, подобрали каждый клочок и пришив священные для
каждого русского, для каждого советского моряка реликвии к бушлатам отправились
в свой последний бой. Имя адмирала носят училища, площади, улицы и не только в
Севастополе, но и в Петербурге (точнее, появились они в те “проклятые
советские времена” по выражению демократов, когда Петербург был Ленинградом),
Москве, Смоленске. До недавнего времени в реестре наших наград были и орден и
медаль Нахимова, учрежденные в 1944 году и лихо отмененные нашим демократическим
президентом (вместе с орденами Александра Невского, Кутузова, Суворова,
Ушакова).
Первая попытка интервенции западными странами против России
провалилась.
Владислава Селина
