Кара-Даг. Путеводитель

Горная группа Кара-Даг - удивительный, как сказка, уголок восточного Крыма. Вряд ли кого оставят равнодушным его фантастические пейзажи, мощь и величие неприступных скал, таинственные гроты и маленькие бухты, над созданием которых так долго и старательно трудилась природа. Автор путеводителя - журналист и краевед В.П. Купченко - знакомит читателя с геологической историей древнего вулкана, его достопримечательностями, предлагает маршруты экскурсий по Береговому хребту и вдоль Кара-Дага морем.

Что такое Кара-Даг

На земле была мезозойская эра, юрский период. Сушей и водой безраздельно владели гигантские пресмыкающиеся; более тёплые, чем в наше время, моря населяли кораллы и разнообразные аммониты - головоногие моллюски; среди летающих ящеров появились первые птицы. Пышная тропическая растительность покрывала материки и острова, рассеянные в Мировом океане.

Крымского полуострова в те времена ещё не существовало; на его месте была группа отделённых друг от друга узкими проливами островов. Некоторые из них поднимались массивными гребнями, другие едва возвышались над водой. Сложенные рыхлыми породами, острова эти легко разрушались; обломки сносились в мелководные проливы, бесформенными глыбами загромождали берега.

Крайне подвижная земная кора прогибалась в одних местах, вспучивалась в других, сминалась в складки, раскалывалась огромными трещинами. Скрытая в недрах земли расплавленная магма устремлялась вверх, но, не сумев прорвать километровые толщи пород, застывала под землёй. Однако порой огнедышащей стихии удавалось вырваться из своего заточения - и тогда уже некому и нечем было остановить её разгул. Магма изливалась одновременно в море и на суше. Скатываясь по склонам, ома сжигала древовидные папоротники и хвощи, плавила осадочные породы, отравляла газами море. Сплошная пелена пара от закипающей воды, дым и пепел смешивали в одно день и ночь, шары лавы светились в этой тьме фантастическими хороводами. Насыщенный электричеством густой воздух рассекали грандиозные молнии, и водяной пар, скопившийся в тучи, разражался, наконец, неистовым ливнем.

Но вот постепенно излияние лавы прекращалось; всё меньше выделялось из остывавших трещин дыма и газов. Через несколько миллионов лет (часов в геологическом счёте Земли!) вулкан вновь содрогался в очередном пароксизме, затем ещё и ещё, но в конце концов замер уже надолго, огромной многовершинной глыбой выглядывая из покрывавшего его моря. "Рождение" его произошло 150-160 миллионов лет назад, в среднеюрский период.

Однако горообразовательные силы и не думали успокаиваться: после верхней юры они вновь привели в движение земную кору, по-своему "перетасовав" каменные пласты, С грохотом раздирались многометровые лавовые толщи; огромные трещины рассекали скалы, и вода, бурля, устремлялась вниз. Целые горы проваливались во внезапно открывшиеся бездны, другие выпирали им на смену. Невидимые гигантские руки сминали в складки, скручивали узлом, дробили на куски крепчайший, только-только улегшийся в относительном порядке камень...

Прошли ещё миллионы лет; кончилась мезозойская, началась кайнозойская эра. К этому времени вместо группы отдельных островов уже существовал один большой остров, хотя вода и покрывала его раз за разом, оставляя после себя слои известняков, сланцев, глин. Однако каждое очередное "наступление" захватывало всё меньшую территорию, постоянно заливая лишь равнины. А над ними, уже недоступные морским волнам, горделиво поднимались вытянутым скалистым островом Таврические горы.

А затем, в эпоху среднего плиоцена, горный Крым был рассечен мощным сбросом, оставившим посла себя отвесную каменную стену нынешнего Южного берега, вздымавшуюся тогда на высоту в 3000 метров. Это было полное омоложение древней горной страны, преобразовавшее пологую возвышенность мезозойского хребта в современные Крымские горы. Кара-Даг также не был пощажен этим сбросом: большая его часть откололась и навсегда ушла в морскую пучину.

На обнажённые магматические породы тотчас набросились их могущественные враги: дождь и град, зной и холод, ветер и морские волны. Но древние кристаллические массивы, хоть и потревоженные недавней встряской, стойко отражали их атаки. А так как упомянутый сброс произошёл сравнительно недавно - около десяти миллионов лет назад, то и удалось Кара-Дагу сохранить до наших дней все особенности своего геологического строения.

А Кара-Дагом - "чёрной горой" - люди издавна называли древний вулканический массив. И когда плывёшь на катере из Феодосии в Судак, а мимо медленно проходят растрескавшиеся, словно оплавленные подземным огнём каменные великаны, понимаешь - и принимаешь - это короткое, выразительное название. "Грозная", "мрачная", "чёртова", "чёрная" - такие эпитеты сами просятся на язык. А когда кончается последний вулкану принадлежащий кряж, и из-за него выступают светлые известняковые хребты, разместившиеся поодаль, к северу, невольно приходит мысль, что ещё и по этому контрасту могли так назвать нахмуренную громаду.

Есть, однако, и другие мнения. Некоторые учёные считают, что термин "кара" ("чёрный") мог иметь не цветовое, а производное значение: гора без снегового покрова летом. Другие склонны связывать "кара" с казахским "кыр, кыра" и толкуют это слово как "сопка". Но, как бы то ни было, в нашем сознании Кара-Даг остаётся "чёрной горой"...

Мы говорим: "вулкан", "гора", но Кара-Даг не одна гора, а целый вулканический массив, или, как говорят геологи, "вулканическая область полигенного характера". Неоднократные извержения происходили здесь не из одного центрального жерла - кратера, а из нескольких. Образованные лавами, туфами и туфобрекчиями возвышенности, объединяемые под именем Кара-Даг, имеют свои, самостоятельные названия.

Общая площадь Карадагской горной группы - около 10 квадратных километров; вся она размещается на выступе береговой линии между устьем Отузской долины на западе и Коктебельской долиной (в которой находится посёлок Планерское) на северо-востоке. Однако с северо-запада к этим вулканическим образованиям примыкает ряд более молодых известняковых хребтов, которые обычно также включаются в район Кара-Дага; с ними его площадь составляет свыше 20 квадратных километров. С севера и запада весь этот прибрежный участок ограничен судакским шоссе.

Для учёных Кара-Даг интересен прежде всего как наиболее мощный очаг древней вулканической деятельности в Крыму. Уже академик П.С. Паллас, один из первых исследователей Тавриды, путешествовавший по полуострову в 1793-1794 годах, обратил внимание на его "конические скалы, имеющие подобие сахарной головы", А в 1891 году появилась заметка А. Прозоровского-Голицына, вызвавшая новую волну интереса к Кара-Дагу: до тех пор в Крыму не были известны остатки наземных вулканических образований. С того времени - уже более восьмидесяти лет - и идёт изучение "чёрного" вулкана.

При этом надо отметить, что работа на Кара-Даге нашлась не только геологам. Большой интерес представляют и его растения, среди которых обнаружено несколько редких, эндемичных; и животный мир, и своеобразный, отличающий его от расположенных рядом мест микроклимат. Поэтому-то и решено было объявить Кара-Даг заповедником, запретив уничтожение его растений, животных, минералов.

Но была ещё причина.

Этот приютившийся на бесплодных мысах и холмах юго-восточного Крыма уголок поражает своей дикой - суровой и величественной - красотой. Из посвященных ему восторженных дифирамбов можно было бы составить целую книгу. В некоторые страницы этой пока не собранной воедино книги стоит заглянуть.

Вот мнение видного русского ученого, академика А. Павлова: "Оригинальные формы рельефа и пейзажные красоты Кара-Дага могут поспорить с самыми замечательными уголками знаменитого Йеллоустонского национального парка в США". Другой геолог - профессор А. Слудский, первый заведующий Карадагской биостанцией - писал: "Недалеко время, когда специально на Кара-Даг будут приезжать туристы не только со всей России, но и из Западной Европы и Америки...". Со "зрелищем Сахары, неизмеримых рек, беснующихся океанов, громадных водопадов мира" сравнивал величие Кара-Дага К. Паустовский.

В чём же причина столь сильного воздействия Кара-Дага на человека?

Прежде всего поражает полная неожиданность возникновения этого каменного дива среди покатых оголенных холмов, на границе выжженной солончаковой степи. Когда с перевала по дороге от Феодосии вдруг открывается вид на синеватую стену его хребтов и вершин, захватывает дух от ощущения грандиозности, непомерной стихийной силы и строгой, почти архитектурной гармонии его силуэта. А когда переступаешь порог этого заколдованного царства, и перед тобой, словно заманивая вглубь, встают всё новые, один другого величественнее пейзажи, - не хватает слов, чтобы выразить охватившее тебя чувство. Мрачные провалы пещер - и нежная трава в расселинах камня; раскалённые осыпи - и хороводы тенистых рощиц, таящие смертельную опасность обрывы скал - и ласковый плеск волн у их подножия... Всё рядом, всё перемешано, на каждом шагу самые неожиданные сочетания, но оттого-то так прекрасен Кара-Даг, оттого-то он весь "как сказка"...

Не одни учёные и писатели отдают дань восхищения этому самобытному уголку Крыма - не отстают от них и художники.

Впервые Кара-Даг попал на полотно в середине прошлого века, запечатленный кистью И.К. Айвазовского. Но сам он служил только фоном морского пейзажа. Театральной декорацией выглядит Кара-Даг в картине А. Фесслера и на многочисленных "видах" Г. Калмыкова. Настоящим "первооткрывателем" древнего вулкана был художник и поэт М.А. Волошин (1877-1932), сумевший передать в своих акварелях и стихах самую "душу" готических развалин Кара-Дага. Достойное воплощение нашли суровые его скалы в композициях феодосийского художника К.Ф. Богаевского (1872-1943). Кара-Дагом вдохновлялись Н.Пискарев, Л.Бруни, И.Билибин, Б.Иогансон, А.Остроумова-Лебедева, Л.Руднев, Е.Говорова... В наши дни многие художники также - каждый по-своему - создают проникновенные, впечатляющие образы "чёрной горы".


Окрестные холмы вызорены Колючим солнцем. Серебро полыни На шиферных окалинах пустыни Торчит вихром косматой седины.	Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель... По нагорьям тёрн узорный и кустарники в серебре. По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль, И лежит земля страстная в чёрных ризах и орарях.	Над синевой зубчатых чащ, Над буро-глинистыми лбами Июньских ливней тёмный плащ Клубится дымными столбами.
Коктебель Волошина

И всё же ни слов, ни красок недостаточно, чтобы рассказать о Кара-Даге, его надо увидеть самому. И не только увидеть, но и почувствовать: ладонями рук, цепляющихся за шероховатый камень, ступнями, скользящими по осыпи, кожей лица и щек, мокрой от стекающего пота, ноздрями, впивающими запах нагретых трав и морской соли. "Все должны побывать на Карадаге!" - восклицает известный исследователь Чёрного моря В.П. Зенкович. И его восторженность вполне можно понять...

В помощь тем, кто захочет познакомиться с Кара-Дагом, и написан этот путеводитель. В нём дано описание двух маршрутов: пролегающего по его вершинам вдоль Берегового хребта и морем, по самому берегу. Первый начинается от Карадагской биологической станции, до которой автобусом от Щебетовки всего десять минут, и кончается в Планерском. Второй идёт в обратном направлении: из Планерского к биостанции. Его придется преодолевать то пешком, то вплавь через бухты. Каждый из маршрутов рассчитан на один день.

Необходимо заметить, что путеводитель - даже подробный - не может избавить от ошибок при самостоятельном определении тех или иных долин, скал, хребтов. В какой-то мере помочь в этом могут указатели, года три назад установленные горноспасателями у основных вершин и перевалов. Однако тем, кто знакомится с Кара-Дагом впервые, лучше всего для начала пройти пешком по нему с одной из экскурсий, организуемых Феодосийским бюро путешествий и экскурсий (два киоска этого бюро находятся на набережной курорта Планерское). Маршрут такой экскурсии в основном совпадает с первым из приводимых здесь.

Хорошей подготовкой ко второму - морскому - маршруту явится прогулка вдоль Кара-Дага на теплоходе, по два-три раза в день отходящем от причала Планерского. Такие прогулки организуются также с территории пансионата "Крымское приморье" и из Феодосии.

После этого, уже имея общее представление о Кара-Даге, можно путешествовать по нему самостоятельно, не спеша, открывая новые и новые уголки. Однако идти в горы одному всё-таки небезопасно, лучше вдвоём или группой, в крайнем случае кто-то из остающихся в посёлке обязательно должен знать, когда и в каком направлении вы ушли.

Обременять себя поклажей не стоит: ведь каждая экскурсия рассчитана всего на один день. Лучшая обувь - кеды или тапочки на резиновой подошве (только не на коже!); обязателен головной убор. Вместе с пищей следует захватить воды: в горах её может не оказаться. Ну, а напоминать о фотоаппарате или кинокамере, очевидно, излишне; во всяком случае, забывший их дома не раз потом пожалеет об этом.

По Береговому хребту

Автобус останавливается у Карадагской биостанции. (Более точное, официальное название этого научного учреждения - Карадагское отделение Института биологии южных морей Академии наук УССР. А сам институт находится в Севастополе.) Вы выходите, и почти сразу рука ваша тянется к фотоаппарату: на вершине круто вздыбившейся впереди горы застыли причудливые каменные изваяния. Ну, конечно, это Скалы-Короли, упоминание о которых есть в любой книжке о Кара-Даге! Вон Король с Королевой - в коронах, ниспадающих до земли мантиях - торжественно шествуют к массивному Трону, воздвигнутому над морем; а там тесно сгрудилась Свита, почтительно, на некотором расстоянии следующая за "царственной четой". Готовый сюжет для легенды о гордых властителях какой-нибудь сказочной страны, превращенных в камень... Именно отсюда все эти фигуры (созданные в действительности выветриванием) более всего отвечают своим названиям. На самую высокую из них нам предстоит подняться.

В прежние годы, перед тем как двинуться в путь, все направлявшиеся на Кара-Даг, обязательно посещали музей биостанции. Там можно было ознакомиться с фауной Крымских гор, животным и растительным миром Чёрного моря и, самое интересное, с горными породами Кара-Дага и его минералами, многие из которых не так-то просто найти. Сейчас музей закрыт, но в скором времени начнётся строительство большого административного здания, где для его экспонатов найдется место. В настоящее время образцы минералов и горных пород Кара-Дага можно увидеть на турбазе "Приморье", где выставлена неплохая их коллекция. А на биостанции можно познакомиться с историей этого интересного научного учреждения.

...Представим себе местность вокруг совершенно пустынной. Всего один небольшой домик ютился среди голых, безжизненных холмов, когда в 1901 году сюда впервые попал уже немолодой московский врач Терентий Иванович Вяземский. Однако уединенность этого глухого угла и своеобразная суровая красота побережья пришлись по вкусу известному среди коллег своими "странностями", романтически настроенному доктору. В его голове уже зрел план создания научной лаборатории вдали от городского шума, где учёные могли бы работать в постоянном общении с природой. И вот - решение организовать научную станцию здесь, на Кара-Даге.

Однако наличных средств хватило только на покупку земли, да и какие "капиталы" мог иметь разночинец, сын священника из Рязанской губернии! Тогда возникла мысль создать сперва небольшой санаторий для нервнобольных, а уже на доходы с него начать строительство станции. За несколько лет над первоначальным домиком был надстроен второй этаж, появился отдельный санаторный корпус с десятью комнатами, но ожидаемых "дивидендов" не было. Попытка обратиться за помощью к научным и общественным кругам успеха не имела: идея "странного доктора" казалась почти всем утопичной невыполнимой, ненужной...

Почти, но не всем. К счастью, среди равнодушных, рассудочных сердец нашлось одно, восторженно принявшее проект Вяземского, горячо откликнувшееся на призыв энтузиаста науки. Профессор физиологии того же Московского университета, где Вяземский читал курс электротерапии, Лев Захарович Мороховец внёс часть необходимых средств, и в 1907 году были заложены фундаменты двух основных зданий, Вяземский сам составляет проект, достаёт строительные материалы, руководит работой, и всё же денег редко когда хватает сразу больше чем на двух-трёх рабочих. А затем тяжелая болезнь выводит из строя Мороховца, и Вяземский, весь свой заработок отдававший на строительство, возвращает заимствованные у него средства. Он входит в долги, лишает себя порой самого необходимого, но продолжает собирать книги для будущей станции, покупает при случае приборы, не теряя веры в осуществление своего замысла.

Появление на Кара-Даге молодого геолога Александра Федоровича Слудского дало поворот всему делу. Докладами и статьями ему удалось привлечь внимание к Кара-Дагу и научной станции; смелое начинание поддержали некоторые видные учёные, в том числе выдающийся палеонтолог А.П. Павлов. Поселившись на Кара-Даге, Слудский с кипучей энергией взялся за приведение всех дел в порядок, более рационально организовал строительство. Создание научной станции у подножия древнего вулкана близилось к концу, когда здоровье Т.И. Вяземского резко ухудшилось. В марте 1914 года уже готовая принять учёных станция была передана Обществу содействия успехам опытных наук при Московском университете. А в октябре, всего через полгода после рождения своего любимого детища, простудившись во время поездки к одному из больных, помощь которым он не переставал оказывать за всё время пребывания в Крыму, Терентий Иванович заболел воспалением лёгких и вскоре умер. Но Карадагская научная станция, получившая имя своего основателя, продолжала жить.

Первым её заведующим - с 1914 по 1927 год - был А.Ф. Слудский. Ценой героических усилий он сохранил станцию в тяжёлое время гражданской воины и разрухи. В последующие годы её развитию помогали многие наши крупные учёные: академик А.Д. Архангельский, А. А. Богомолец, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, А.В. Палладии, профессора Н.В. Ермаков, Д.В. Соколов и другие. Именно благодаря их исследованиям мы знаем довольно подробно геологическое строение Кара-Дага. С 1928 года круг деятельности Карадагской станции был сведён к изучению гидробиологии прилегающего участка Чёрного моря. В настоящее время научные сотрудники Карадагского отделения Института биологии южных морей занимаются изучением биологической продуктивности морей и разработкой способов управления этой продуктивностью. Каковы запасы основной пищи рыб - диатомово-планктонных водорослей - в Чёрном море?.. От чего ещё зависит рыбный "урожай" и как его увеличить?.. Каковы скорости передвижения разных пород рыб (кстати, самых быстрых животных на планете) и какие скорости траления наиболее эффективны для каждой?.. Этими проблемами занимаются в институте лаборатории физиологии растений, ихтиологии, биохимии рыб. А с 1966 года к ним прибавилась ещё одна лаборатория - биоакустики: на Карадагской станции впервые появились дельфины. И среди её скромных построек уже поднимается внушительный гидробиологический комплекс для этих высокоорганизованных, стремительных животных. Намечается сооружение большого пирса с мощной кран-балкой, запланировано строительство специального здания для музея и библиотеки.

Библиотека - это предмет гордости Карадагской станции. Т.И. Вяземский, страстный библиофил, собирал её десятки лет, начав ещё студентом. Букинисты набережных Сены знали "доктора рюсс" так же хорошо, как книжники Москвы и Петербурга. И когда Терентий Иванович перевёз свои сокровища на Кара-Даг, здесь, в глуши, оказалось книжное собрание, равных которому не было в Крыму! Стеллажи библиотеки гнулись под тяжестью сотен томов "мемуаров" Британского королевского общества (с 1666 года!), рядами стояли полные комплекты трудов французской (также с XVII века) и Русской Академий наук (некоторых изданий не было даже в Москве и Петербурге), труды и сборники научных работ чуть ли не всех университетов и научных станций мира, полные комплекты сочинений Бюффона, Линнея, Кювье, Ламарка, Дарвина, Тимирязева, Геккеля, Пастера, Брэма, Сеченова, Павлова, Берга, описания путешествий и научных экспедиций, книги по астрономии, географии, истории, археологии, океанографии, геологии, редчайшие атласы... В годы второй мировой войны часть библиотечного фонда была утрачена (журналы и художественная литература), но всё же до сорока тысяч томов, помнящих Вяземского, стоят на высоких стеллажах станционной библиотеки, В настоящее время общая численность её книг - около шестидесяти тысяч томов, до тысячи новых изданий прибавляется к ним ежегодно...

На холме, в сторону пансионата "Крымское приморье", расположено ещё одно научное учреждение Кара-Дага - Карадагская актинометрическая обсерватория, основанная в 1932 году заслуженным деятелем науки РСФСР Н.Н. Калитиным (1884-1949). Актинометрия изучает лучистую энергию, выделяемую Солнцем и Землёй, и Карадагская обсерватория исследует влияние солнечной радиации на биологические процессы в море и на суше прибрежной полосы. Кроме того, она - пункт проверки актинометрической и озонометрической аппаратуры всего Советского Союза...

Карагач

Со станции мимо бюста Терентия Ивановича Вяземского (работы московского скульптора А.И. Григорьева), по мостику над ручьём выходим через парк к каменной лестнице. Она выводит на широкую естественную террасу, с которой хорошо виден внизу небольшой уютный пляж. А прямо из-под ног бежит к поросшему травой склону щебёнчатая тропа.

Маршрут первой экскурсии пройдет по хребтам береговой части Кара-Дага. Он сравнительно нетруден (лишь бы сердце было в порядке!), а между тем сверху можно увидеть почти все наиболее интересные места древнего вулкана, полюбоваться его долинами, некоторыми бухтами, познакомиться - пусть в общих чертах - с геологическим строением, животным миром, растительностью, минералами Кара-Дага. Расстояние, которое предстоит одолеть, едва ли в общей сложности составит больше семи километров, хотя километры эти не обычные, а горные.

Вначале идёт подъём по склону первого, самого короткого берегового хребта - Лобового. Подошвы ступают по глине и сланцам, а под этими осадочными породами скрыта настоящая вулканическая - палеолипарит, кое-где выходящий на поверхность в виде серых растрескавшихся глыб. Это уже "владения" Вулкана - могущественного бога-кузнеца древних римлян, по имени которого огнедышащие горы и получили своё название.

Высота Лобового хребта - 128 метров над уровнем моря. С вершины его, от мачты телевизионной ретрансляции, открывается довольно широкая панорама: и на запад, в сторону Отузской долины, и на северо-запад, где протянулись ограничивающие Кара-Даг известняковые хребты. Именно отсюда эти хребты видны все сразу.

С левой стороны над тремя отдельно стоящими зданиями биостанции поднимается довольно ровный хребет с башнеобразным выступом на южном конце (это скала Зуб, или Гугерджинлык-Кая). С двумя понижениями-перерывами хребет этот тянется к северо-востоку, заканчиваясь остроконечной скалой, расположенной как раз напротив массивной, заросшей лесом Святой горы. Хребет носит название Сюрю-Кая ("острая скала"), а его среднюю, между двумя понижениями, часть иногда именуют горой Верблюд.

За хребтом Сюрю-Кая поднимаются ещё две вершины; с левой стороны - Балалы-Кая, с правой, ближе к Святой - Легенер (легенлер - по-тюркски "тазы, лохани"). Последнее название, вероятно, произошло от круглых, похожих на тазы, воронок-промоин, созданных в известняках дождевыми потоками. Эти горы отделяет от хребта долина Беш-Таш ("пять камней"), впадающая на западе в Отузскую долину. Отсюда, с Лобового хребта, она не видна, а между тем в долине Беш-Таш находится третье научное учреждение Кара-Дага - радиоастрономическая обсерватория.

Принадлежит она Горьковскому научно-исследовательскому радиофизическому институту. В октябре 1964 года горьковские радиофизики начали собирать под горой Балалы-Кая свои радиотелескопы, а на самой вершине установили искусственную луну. С Лобового хребта чёрный диск, висящий между двух опор, кажется совсем крохотным, хотя "в натуре" диаметр его - пять метров. Сравнивая радиоизлучение этого "эталона" с лунным, учёные получили новые данные о нашем спутнике - в частности, определили структуру лунной почвы. Сейчас астрономы Кара-Дага методом искусственной луны измеряют абсолютные температуры Юпитера и объектов Кассиопеи, Тельца и Лебедя; полученная информация используется в физике планет и космогонии.

Правее Лобового хребта, прямо перед нами, возвышается скалистая куполовидная вершинка. Определить её поможет само название - Шапка Мономаха. Если приглядеться, то в основании этой скалы (высотой 168 метров) можно различить застывший поток шаровой, или подушечной, лавы, образование которой, по мнению учёных, связано с подводными извержениями. Пологой седловиной Шапка Мономаха соединяется со следующим береговым хребтом, носящим название Карагач (правильнее Кара-Агач, "чёрное дерево").

Карагач был виден ещё от биостанции - это его вершина увенчана фигурами Королей. Сейчас, с Лобового, они потеряли сходство с людьми, превратились в бесформенные глыбы. Но зато теперь можно хорошо рассмотреть мощные пласты туфов и туфобрекчий: вертикальные, поставленные почти "на голову", они помогают представить, какие титанические силы взялись много миллионов лет назад перекраивать старый, уже начинавший подумывать о вечном покое вулкан... Сейчас пласты эти сильно выветрены, разрушаются; темными их обломками усыпан глубокий Чёрный овраг, отделяющий западную часть Карагача от Лобового хребта.

Однако пора продолжать путь, Тропа Левинсона-Лессинга, которая вывела нас на вершину Лобового, дальше раздваивается: одно ответвление идёт к перешейку, соединяющему Шапку Мономаха с Карагачем (по нему, через лес, самый лёгкий подъём наверх), другое сразу карабкается к вершине. Здесь надо вспомнить правила передвижения в горах и не забывать их до конца экскурсии. Подъём довольно крутой, поэтому время от времени можно остановиться и передохнуть. Ступать следует на всю ступню, дышать глубоко и размеренно.

На середине подъёма тропа резко поворачивает влево: ограниченная с обеих сторон каменными стенками, она представляет собой своеобразную лестницу, подниматься по которой, - используя, правда, не только ноги, но и руки, - довольно удобно. Перебравшись через огромную глыбу, приткнувшуюся к отвесной стене (её можно также обойти справа, по осыпи), выходим к подножию скал Свиты, на мягкий травянистый склон.

Во время подъёма от Лобового хребта солнце было скрыто от нас мрачными скалами - теперь оно светит вовсю. Дует приятный, лёгкий ветерок, приветливо искрится внизу море... Крым - страна микроклиматов, здесь почти каждая долина имеет свои климатические показатели. На Кара-Даге среднегодовая температура составляет +11,9° - на 0,1° выше, чем в Феодосии, расположенной по прямой всего в пятнадцати километрах, интенсивнее здесь солнечная радиация. И можно поверить старожилам, когда они рассказывают, что в карадагских долинах виноград поспевал на целых две недели раньше, чем в Коктебеле и Отузах (Ныне посёлок Планерское и село Щебетовка). А вот осадков на Кара-Даге маловато: от 200 до 650 миллиметров в год. Это один из наиболее сухих районов полуострова.

Отдохнув, можно продолжать подъём. К вершине Свиты ведут два широких коридора, образованных вертикальными стенами туфобрекчий: оба они доступны, но лучше идти более удобным правым. При подъёме обратите внимание, как ветры, дожди и смена температур "обработали" породу, превратив её поверхность в подобие пчелиных сот, а кое-где даже продырявив насквозь. Такая неравномерность выветривания объясняется тем, что обломки застывшей лавы прочнее соединяющего их туфового цемента и лучше сопротивляются вековечным разрушителям камня.

А вот и вершина Свиты - скопление поставленных вертикально туфовых пластов, которые называли также "зубцами" и "гребешками" Карагача. Самый трудный за всю экскурсию подъём позади, мы на высоте 333 метра над уровнем моря. Уже одно сознание достигнутой цели действует окрыляюще, а вид, который открывается отсюда, заставляет забыть о перенесённых тяготах. Совсем маленькими кажутся внизу здания биостанции; вдали среди зеленых тополей Отузской долины белеют здания пансионата "Крымское приморье"; ещё дальше из "разбежавшихся" волнами невысоких гор трехвершинным ковчегом поднимается Эчки-Даг ("козья гора"). Если проследить взглядом за уходящей к юго-западу береговой линией, то, прежде всего, сразу за пансионатом, виден Толстый мыс (окончание горы Ашламалык), за которым укрывается бухта Чалка. Домики, едва различимые посреди обширной дуги залива, обозначают Козскую долину. Почти на линии горизонта далеко выдвинут в море мыс Меганом, за которым находится курортный посёлок Судак. На северо-западе, за желтоватой Медовой скалой, видны домики Щебетовки.

Последний раз окинув взглядом эту панораму, спускаемся вниз (влево) на тропу, бегущую по гребню Карагача. Через несколько десятков метров с этой тропой сливается та, что идёт от Шапки Мономаха; справа, чуть дальше, подходит ещё одна тропа, идущая параллельно основной по "морскому" склону Карагача, от подножия Королей. Внизу слева от нас тянется Туманова балка (земля когда-то принадлежала помещику Туманову); по северному склону хребте в неё спускаются молодые дубки, ясени, можжевельник. А где же карагачи? Ведь, наверное, недаром хребет получил имя этого дерева из семейства ильмовых! Действительно, когда-то здесь были сплошные карагачёвые заросли, но неограниченные беспорядочные рубки уже к началу нашего века покончили с ними. Мало осталось лесов и на других хребтах Кара-Дага, а между тем в Крыму они имеют исключительно важное значение. Под защитой лесных пород создаётся травяной покров, и паводковые воды уже не скатываются бесполезно в море, размывая склоны, а уходят в почву, откуда появляются затем в виде родников. Поэтому-то на Кара-Даге, как и во многих других районах полуострова, производится закладка всё новых лесных полос. Впереди слева, на склонах Святой, они как раз хорошо видны.

Приходится, однако, с сожалением отметить, что кое-где при нарезке террас на склонах для закладки лесополос бульдозеры уничтожали по пути естественную, прочно прижившуюся лесную поросль, снимали верхний, наиболее плодоносный слой почвы и обнажали нижний, легко выветриваемый и размываемый, непоправимо искажая ценный именно своей дикой первозданностью природный ландшафт Кара-Дага...

Кроме дуба и ясеня, на Кара-Даге много держидерева с цепкими кривыми шипами, грабинника, известного также под названием граба восточного; встречаются клен, липа, кизил, различные виды боярышника. К самой тропе подступает древовидный, или высокий, можжевельник, своей мягкой чешуевидной хвоей задевающий прохожих за ноги. Когда-то он был распространён по всему Крыму, но в настоящее время площадь можжевеловых лесов настолько сократилась, что все они объявлены заповедными. Дерево это теплолюбиво и восточнее Кара-Дага в Крыму не встречается. Древесина можжевельника высокого очень прочная, ароматичная, красивого розового цвета, побеги содержат ценное эфирное масло.

Богато представлена на Кара-Даге растительность каменистых степей, занявшая место истреблённого леса, и наша тропа спускается к таким вот полянкам, следующим одна за другой по вершине Карагача. Здесь можно найти разнообразные ковыли (до восьми видов), асфоделину, типчак. Очень много полыни, наполняющей воздух своеобразным терпким ароматом. По склонам среди камней примостилась скумпия - невысокий кустарник, осенью "поджигающий" горы багрянцем своей густой овальной листвы. Местное население называет скумпию "матрач"; есть у этого растения ещё несколько имен: желтинник, сумах дубильный, париковое дерево, причем каждое из этих названий обоснованно.

"Париковым деревом" скумпия называется потому, что её цветы собраны в пышные метелки, образующие над кустом легкое розоватое или пурпуровое облачко; "дубильным" - потому что в листьях растений содержится много первосортных дубильных веществ (до войны крымские кожевенные артели работали именно на этом природном сырье). А ещё из скумпии можно получать самые различные - от жёлтой до чёрной - краски; в её коре и корнях имеются лекарственные вещества (в частности, жаропонижающие); этот исключительно неприхотливый, выносливый кустарник с мощной корневой системой можно использовать для укрепления крутых придорожных склонов.

Ещё одно интересное растение в изобилии встречается на северном склоне Карагача, ниже нашей тропы, - ясенец голостолбиковый. Несомненно также, что это самое опасное растение Кара-Дага, а так как оно встречается и в других местах, стоит с ним познакомиться.

Названием своим этот крупный травянистый многолетник, по-видимому, обязан перистым, глянцевитым листьям, очень похожим на ясеневые. Собранные в прямостоячую кисть бледно-лиловые цветы, напоминающие цветы лилии, появляются с конца мая. Они, бесспорно, красивы, но если вы нарвёте таких цветов или только понюхаете их, через некоторое время в коже появится зуд, затем лицо и руки покроются волдырями; в конце концов можно получить настоящий ожог, пятна и рубцы от которого остаются иногда на всю жизнь...

Объясняется столь коварное "поведение" ясенца тем, что в его наземных частях содержится сильно летучее эфирное масло, которое ядовито. В жаркий летний день масла испаряется так много, что растение стоит в невидимом облачке. Если к цветам поднести в этот момент горящую спичку, пары масла вспыхивают голубоватым пламенем, что, однако, не вредит самому растению. Поэтому-то ясенец называют в народе "огнём-травой" или "неопалимой купиной".

Всего на Кара-Даге насчитывают свыше тысячи видов цветковых и высших споровых растений, среди них - 15 видов деревьев и 50 видов кустарников. Первые цветы появляются здесь уже в конце января - начале февраля: оранжево-жёлтые шафраны, белые подснежники складчатые. Особенно много цветов весной, с наступлением летнего зноя количество их быстро уменьшается. Осенью, вместе с дождями, вновь появляются разнообразные цветы, только два зимних месяца горы лишены этого украшения. Между прочим, среди множества обычных, часто встречающихся растений можно найти около десятка эндемичных, свойственных только Кара-Дагу: житняк карадагский, эремурус Юнге, тюльпан коктебельский и другие.

Тропа по Карагачу тянется без малого полтора километра. Почти у завершения её, перед третьим некрутым подъёмом, надо свернуть немного в сторону - к группе скал, возвышающихся справа. Своеобразная видовая площадка среди этих скал находится над совершенно отвесным обрывом, уходящим вниз, к морю, не менее чем на двести метров, здесь надо быть осторожнее. Внизу у самого берега поднимается из морских вод высокая, с острой вершиной скала. Её называют Иван-разбойник, подробный рассказ о ней вы найдете во второй, морской, экскурсии по Кара-Дагу. Сверху, с хребта, скала эта выглядит иначе, чем снизу, как и Пуццолановая бухта, хорошо видная отсюда. Загромождающие её пляж глыбы шаровой лавы равнодушно отражают бесконечные атаки волн прибоя; глядя на их медленный накат, так и тянет бросить вниз два-три камня - посмотреть, как долго будут они лететь в пустоте. Но не поддавайтесь искушению: внизу всегда могут быть люди. Тем более, что как раз в те места, к Ивану-разбойнику, есть с Карагача доступный спуск, начинающийся, правда, значительно правее места, на котором мы стоим.

Верхняя честь Карагача, по которой идёт маршрут, сложена изверженными породами (кератофиром, андезитом и другими). Попадались нам и туфобрекчии (ими образованы скалы-Короли). Внешне все эти горные породы, коричневые или зеленоватые, почти неотличимы. Определить их наверняка можно только в лаборатории, путём химического анализа; различие между ними состоит, главным образом, в содержании кремнезёма. Поэтому достаточно запомнить, что всё это - вулканические лавы разного состава, а в случае необходимости можно обратиться за справкой к специальным изданиям о Кара-Даге.

Теперь вернёмся на оставленную нами тропу Карагача и, преодолев незначительный подъём, спустимся по крутой тропе среди дубков и терпентинного дерева к массивному туфовому гребню. Нижняя его часть расчленена длинными узкими уступами, напоминающими ряды амфитеатра, - в этом можно усмотреть чудесную "предупредительность" природы, так как именно отсюда открывается незабываемый вид на знаменитые Золотые ворота Кара-Дага!

Они не так малы, как кажется сверху: под каменные их своды может войти и рыбацкая лодка с парусом (как писали в старых путеводителях) и небольшой прогулочный теплоход. Первым "автором" этого монументального изваяния был вулкан: он заполнил магмой трещину в других, ранее существовавших породах. Затем за работу взялось море; за многие тысячелетия оно "выточило" из бесформенного каменного блока эту величественную арку...

Хоба-Тепе

А впереди вздымается мрачное нагромождение скал - Хоба-Тепе ("вершина с пещерами"), третий, самый высокий хребет береговой части Кара-Дага, поднятый над морем на 440 метров. Именно этот массив, вероятнее всего, имел в виду М. Волошин, когда писал:

Как рухнувший готический собор,
Торчащий непокорными зубцами,
Как сказочный базальтовый костёр,
Широко вздувший каменное пламя,
Из сизой мглы над морем, вдалеке,
Встаёт стена...

Самые разнообразные фантастические сравнения приходят в голову, когда всматриваешься в эти перекрученные титаническими силами лавовые столбы. Некоторые из них имеют названия. Среди разнорослого каменного леса выделяется скала Шайтан, силуэтом несколько напоминающая слона; ниже, над самым морем, невольно привлекает внимание неприступный отвес ржавой от лишайников скалы Малый Маяк, Многие скалы пока безымянны, и тут уж каждый может дать волю своему воображению...

Между тем, тропинка зовет вперёд - к Хоба-Тепе. Через некоторое время справа оказывается массивный утёс, именуемый Чёртовым камином (Шайтан-Таш). По нему и всё понижение, разделяющее Карагач и Хоба-Тепе, именуют впадиной Чёртова камина. Почему такое название, будет понятно несколько дальше, а сейчас обратите внимание на три причудливые фигуры выветривания, выстроившиеся по склону Хоба-Тепе к северо-востоку от места, где мы стоим. Достаточно назвать и естественные изваяния - Сокол, Пряничный конь, Пирамида, чтобы затем уже без труда определить каждое. По направлению к ним - чуть ниже Сокола - и идёт наша тропа (есть и другая - по гребню Хоба-Тепе, она проходит левее Пирамиды).

Миновав заросли терпентинника и пройдя с десяток метров по щебнистой тропинке, обернёмся назад. Вот он - Чёртов камин! Внезапно открывшийся вид на его южную, обращенную к морю сторону, объясняет нам прежде непонятное название. Когда-то здесь вырывалась на поверхность расплавленная магма; остывая, она растрескалась концентрическими дугами, образовав радиальную столбчатую отдельность. Вся Скала с воронковидным углублением вулканического жерла и напоминает огромный - не людьми и не для людей - созданный камин. По правому, западному краю ущелья, спускающемуся от его подножия, идёт тропа в Пограничную бухту, почти к Золотым воротам. Но наш путь сейчас - вверх...

Завершается подъём прямо перед входом во внутреннее ущелье южного склона Хоба-Тепе. Узкий проём в скалах - единственная "калитка" в обособленный мир фантастических каменных обелисков, башен и порталов, со всех сторон замкнутый неприступными стенами. Бесконечно разнообразные нагромождения скал напоминают руины зданий давно покинутых обитателями. Недаром всю эту часть называют иногда Мёртвым городом.

По хорошо вытоптанной тропе спуск идёт в небольшое ущелье. Отсюда открывается великолепный вид на обрывы Карагача и далёкий Меганом. Дальше - травянистая седловина, где всегда гуляет освежающий ветерок, и новый спуск в красивейшее ущелье Кая-Кошла ("скальный загон"). Среди скал его разбросаны уютные зелёные рощицы, смягчающие первозданную суровость пейзажа.

Здесь впервые за весь путь мы попадаем в тень листвы. Даже не хочется снова выходить под палящие лучи солнца. Но теперь уже скоро привал. Оставив тропу слева, взберёмся на пригорок - прямо ко входу в неглубокую пещеру, осмотр которой заставит на время забыть о жаре. Не исключена возможность, что оттуда донесутся переборы гитары и весёлая песня: естественное это убежище часто служит приютом для туристов (о чём говорит и закопченный дымом костров потолок). Пещера невелика, но если неожиданно набежит грозовая туча и польёт дождь (а такое на Кара-Даге хоть изредка, но бывает), здесь вполне можно укрыться от непогоды.

Спустившись вниз, минуем каменистую осыпь по верхнему левому ответвлению тропы. Здесь придётся поглядывать под ноги, но всё время идти с опущенными в землю глазами не следует: как раз проглядите огромную каменную арку справа - результат работы уже знакомых нам сил выветривания. С правой стороны поднимается грандиозная скала Маяк. Но о ней разговор ещё впереди, а сейчас входим в небольшую рощицу, в которой и расположимся на желанный и вполне заслуженный отдых.

Здесь, в самом центре ущелья Кая-Кошла, на высоте 224 метра над уровнем моря, выбегает из-под скалы источник. Правда, "выбегает" - не совсем то слово; обычно летом, когда дожди редки, вода стекает по каменной стенке каплями. Но в углублении, прикрытом от солнца крупными камнями, всё же достаточно воды, чтобы напиться группе человек в двадцать. Обычно здесь стоит и жестянка. Старайтесь набирать воды столько, чтобы не приходилось выплескивать недопитое. Много пить не рекомендуется - и не только ради тех, кто идёт за вами, но и потому, что поход ещё не закончен, а на жаре чем больше пьёшь, тем больше потеешь.

Здесь самое время сказать несколько слов об этике туриста. В двух словах она сводится к тому, чтобы оставлять за собой всё по возможности таким же, как было до вас. Уходя с привала, надо закопать отбросы, а бумагу сжечь (не забыв при этом как следует затушить огонь). Если в источник попали листья, мусор, а камни, которыми он обложен, разбросаны, приведите всё в порядок - и о вас, вас не зная, с благодарностью подумают те, кто придет сюда следом...

От источника по северо-восточному, поросшему травой склону ущелья Кая-Кошла тропа взбирается на небольшой водораздельный хребет, с которого затем спускается в следующее ущелье, Кум-Кале ("песчаная крепость"). Именно из него поднимается скала Шайтан, которую мы уже видели издали. Грозной сторожевой башней возвышается она теперь прямо над нами. За скалой расположено ещё одно, самое восточное ущелье Хоба-Тепе - Колодец. Из Кум-Кале туда можно пробраться, но дно ущелья покрыто осыпью, лежащей на очень крутых каменных откосах, поэтому от экскурсии лучше воздержаться.

Оставив слева выточенную в туфобрекчиях широкую нишу, выходим на карниз, нависший над невысоким обрывом. Налегке пройти по этому карнизу, придерживаясь за выступ скал, несложно, но тем, кто обременён рюкзаком, лучше взять левее. Это ответвление через проём в скалах (с которого придется спрыгнуть) приводит к той же тропе. Преодолеваем ещё один своеобразный "перелаз" среди каменных глыб, и перед нами - одна из самых впечатляющих видовых площадок Кара-Дага.

Совершенно отвесно уходят вниз монолитные стены. Далеко внизу бьются о береговые утёсы волны. А когда из-за скалы вдруг появится крохотный катер с белопенной дорожкой, отчетливо представляешь, что это такое - 235 метров над уровнем моря...

Если повернуться к обрыву спиной, то слева будет скала Маяк, Отсюда она выглядит, пожалуй, наиболее внушительно; кажется, только с вертолета можно покорить эту громаду. Однако, присмотревшись, замечаем на вершине тур из камней, флагшток... И там побывали вездесущие скалолазы!

Бока этого каменного великана, сложенного кератофирами, поросли ржавой корой лишайников. Справа от нас, совсем рядом, - жёлтые, изъеденные непогодами древние стены Кум-Кале. И неожиданно становится понятным это название - "Песчаная крепость". Действительно, словно из крупнозернистого уплотнившегося песка сложены эти естественные бастионы, башни, редуты. Лишний раз убеждаешься, что названия, придуманные столетия назад, образно, с присущей только первооткрывателю точностью передают неповторимые особенности каждого отдельного места...

Возвращаться лучше другой тропой, идущей левее, почти над самым обрывом. Довольно головоломный спуск среди кустиков боярышника по щебнистой тропе приводит к ещё одной неглубокой пещере, расположенной почти напротив Маяка. Стены расписаны "автографами" безвестных честолюбцев, по углам валяются консервные жестянки и прочие следы пребывания горе-туристов. Экскурсанты часто задают здесь вопрос: "А не служили ли пещеры Кара-Дага местом обитания первобытного человека?" Можем сообщить, что палеоантропологическая экспедиция Московского университета, обследовавшая восточный Крым в 1936 году, никаких следов древнего человека в карадагских гротах не обнаружила.

Идём дальше - и почти сразу оказываемся у развилки. Одна тропа карабкается налево, по склону нижней части Маяка, который отсюда, с севера, уже не кажется таким недоступным, другая поворачивает вправо. Наш основной маршрут идёт по второй, но сначала сделаем всё же небольшое отступление в сторону, влево.

Несколько шагов по неровным выступам скал - и мы на очередной видовой площадке, с которой открывается редкое, совершенно неповторимое зрелище. Внизу, в каменном мешке Львиной бухты, среди уже утомивших глаз серых масс, дышит, живет прозрачная, неправдоподобно бирюзовая вода. Чёрным островом вспарывает эту трепещущую, яркую голубизну скала Лев, дальше - каменный шатёр Золотых ворот. Всю эту композицию достойно завершает вдалеке стройная игла Ивана-разбойника... На всем перенасыщенном красивейшими пейзажами Кара-Даге немного мест, которые могли бы поспорить в живописности с этим.

Но здесь же, у нас за спиной, находится одно из самых мрачных мест Кара-Дага, напоминающее об одной из его трагедий. С "плеча" Маяка по расселине между скал уходит вниз крутой склон с коварной осыпью в конце. В 1962 году двое молодых физиков решили исследовать этот спуск. Мелкая щебёнка, предательски посыпавшаяся из-под ног на крутизне, неодержимо повлекла их к обрыву, одному удалось отскочить в сторону, другой не успел этого сделать... Рассказывают, когда горноспасатели спустились к погибшему с вертолёта, рядом, в скалах, оказались останки неизвестной девушки, разбившейся здесь ранее.

Да, Кара-Даг опасен. Опасен для тех, кто в азарте "первопроходца" забывает об элементарных правилах осторожности - подобно молодым физикам или Шурочке из очерка академика А.Е. Ферсмана "В огне вулкана". Породы древнего массива выветрены, часто непрочны - это особенно важно помнить на обрывах. Продвигаясь по незнакомым местам без троп, необходимо предусмотреть возможность отступления, так как отвесная скала или высокий обрыв в любой момент может преградить путь вперёд. Особенно важно иметь в виду, что спуск по крутизне, когда не видишь, куда ставить ногу, гораздо труднее и опаснее подъёма...

В нашем путешествии мы идём по исхоженным тропам, вслед за тысячами других, но и здесь нужно быть предельно внимательным. Запомните: в горах - ни малейшего риска!

Спустившись с площадки над Львиной бухтой на основную тропу, по осыпи из крупных обломков выбираемся снова в Кая-Кошла, прямо к рощице, в верхней части которой прячется уже знакомый нам родник (сейчас он справа). Дальше тропа проходит под другой осыпью, и нам кажется, что здесь мы также уже были. Ну конечно! Только шли чуть выше, прямо по осыпи, камни которой помечены кое-где стрелками. Вот и размашистая арка наверху справа, а там пещера (туристы называют её "Хозяйкой") темнеет мрачноватым своим зевом среди приветливой зелени...

При подъёме на "ветреную" седловину, разделяющую Кая-Кошла и следующее к западу ущелье, мы замечаем отходящую налево по травянистому склону узенькую тропинку. Ведёт она к скалам, столпившимся над морским обрывом. Кстати, на одной из этих скал в специальном стальном ящике хранилась так называемая "книга туриста". Пухлый том, предназначенный для "отзывов" о Кара-Даге, был заведен осенью 1967 года. Сначала он находился на вершине скалы Малый Маяк, однако путь туда - через гребни скал, по крутым склонам - был доступен не для всех. 200-300 страниц заполнялись довольно быстро, а записи, и в прозе, и в стихах, говорили, по существу, об одном: Кара-Даг никого не оставляет равнодушным. Но... сама книга порой становилась предметом вожделения неизвестных и уже несколько раз похищалась...

И вот снова перед нами "калитка", впускающая в удивительный Сад чудес (ещё и так называют внутренние ущелья Берегового хребта). Мы на западном склоне Хоба-Тепе. Тропинка идёт направо, к группе весьма солидных - во всяком случае для Кара-Дага - дубов. Прежде чем начать последний подъём, можно отдохнуть в их тени.

Если некоторое время посидеть тихо, вскоре станет слышно над головой пение птиц, а из-за камня может выскользнуть на залитую солнцем траву прыткая ящерица. На открытых участках и в редколесье больше всего шансов увидеть зайца, а если повезет, то и степного хоря, довольно редкого в этих местах. Из птиц здесь "прописаны" орел-змееяд, сорокопуты, хохлатые жаворонки. Часто встречаются многочисленные грызуны: серая и общественная полёвки, хомячок, суслики, за которыми охотятся леопардовый и желтобрюхий полозы. Змеи эти не только безвредны - уничтожая грызунов, они приносят неоценимую пользу человеку и должны всячески охраняться. Ядовитых же змей на Кара-Даге нет, так что, встретив в походе какое-нибудь пресмыкающееся, следует дать ему, возможность спокойно уйти.

Фауна Кара-Дага вообще имеет одну, нигде больше а Крыму не повторяющуюся особенность: совмещение на незначительной территории степных, лесных и южнобережных видов. Каждому ландшафту соответствует определённое сообщество животных, или биотоп. Всего на Кара-Даге обитает 27 видов млекопитающих, 76 видов птиц (оседлых и только гнездящихся), 3 вида земноводных и 7 видов пресмыкающихся. Из хищников на Кара-Даге водится только лиса, да и та встречается очень редко...

Из дубовой рощицы тропа направляется к гребню Хоба-Тепе и здесь раздваивается. Если пойти по левому ответвлению, можно спуститься в Зелёный овраг, расположенный в верховьях Тумановой балки. Балка эта прорезана дождевыми водами в малопрочных глинистых породах средней юры, заполняющих всё пространство между Береговым хребтом и горой Святой. На дне Зелёного оврага глины эти размыты до подстилающей вулканической брекчии с тёмно-зелёным цементом; по этому каменному, хорошо отполированному руслу обычно бежит небольшой ручеёк. В начале лета из него ещё можно напиться, но затем, если долго нет дождей, вода пересыхает. Несколько выше ручья, по северному склону балки, поднимается дорога, пришедшая сюда от самой биостанции и дальше направляющаяся к Южному перевалу. Однако лучше сразу, не теряя высоты, двинуться по правому ответвлению, к вершине Хоба-Тепе.

Каменистая тропа не так крута, как при подъёме на Карагач, но всё же лучше воздержаться от разговоров, чтобы не сбивать дыхания. Возможно, кое-кому понадобится раз-другой остановиться на минуту для отдыха. Все новые виды, открывающиеся на Карагач и каменный лес южной части Хоба-Тепе, вознаградят за трудности подъёма. Воздух здесь насыщен крепким, напоминающим хвойный, запахом чабреца, стелющегося тёмно-зелёного растения, известного каждому фармацевту.

Но вот по склону тропа снова отходит влево. Справа поднимается округлая вершина Хоба-Тепе, высшая точка которой (440 метров над уровнем моря) носит название Ложи. Но наш подъём уже завершён, и можно не спеша, основательно осмотреться.

Позади - весь как на ладони Карагач. Рядом с ним, вдоль его подножия, уходит в сторону Карадагской долины зелёная Туманова балка. А прямо впереди мощным куполом, разделённым на отдельные, вертикально стоящие пласты, застыла Святая гора - высшая точка всего карадагского массива (576 метров над уровнем моря). Собственно, именно Святая получила некогда название "Кара-Даг", Часть Святой горы и сейчас иногда называют Большим Кара-Дагом, а с северо-запада к ней непосредственно примыкает гора Малый Кара-Даг высотой 433 метра.

Как же случилось, что "Чёрная гора" сменила своё название на "Святую"? В одной из "Легенд Крыма", несколькими изданиями выпущенных И. Марксом в 1913-1917 годах, есть предание об "азисе", мусульманском святом. По его завещанию, он был похоронен там, куда полетела брошенная им палка, - ни более, ни менее, как на самой высокой горе в округе. К могиле "святого человека" стекались, в надежде на исцеление, больные из самых разных мест Крыма, так что (это уже свидетельство писателя С.Елпатьевского) у подножия зелёной горы собирался целый табор повозок. Постепенно за горой прочно закрепилось новое название - Святая, а Кара-Дагом стали называть весь вулканический массив.

По геологическому строению Святая гора состоит из трёх частей. Та, что сейчас перед нами, западная, сложена серией пластов брекчий, туфов и кератофиров, поставленных "на голову". Один такой хорошо обнаженный пласт застывшей магмы - Большая стена (или Куш-Кая) - возвышается прямо перед нами, примерно посередине широкого амфитеатра западного склона Святой. Общее направление этих пластов с севера на юг почти совпадает с меридиональным.

На южном склоне горы, к северу от Большой стены, находится самый крупный источник Кара-Дага - Гяур-Чешме ("источник неверных"). Вода его направляется в Карадагскую балку, но только в верховьях её выходит на поверхность. Дальше этот источник стекает по подземному руслу в море, питая по пути несколько колодцев Карадагской биостанции. Небольшой источник имеется и близ вершины Святой, но вообще пресной водой Кара-Даг крайне беден. Только весной, после ливней несутся по его многочисленным балкам бурные потоки, но уже через несколько часов вода спадает, просачивается в почву, снова обнажая сухие русла.

По северо-западному склону Хоба-Тепе, пробираясь между разбросанными тут и там островками небольших рощиц, тропинка выводит на дорогу, проложенную в скалах. Можно и дальше идти по тропе, поднимающейся на пологий холм, но лучше воспользоваться дорогой. В конце почти незаметного её спуска последний раз взглянем на Туманову балку, сейчас она скроется из глаз. И неожиданно впереди возникает могучий Сфинкс, уже тысячелетия безглазым своим каменным ликом вопрошающий дымчатую морскую даль.

Массивная скала, образующая переднюю, обращенную к морю часть Сфинкса, известна также под названием Чёртова пальца. Эта гигантская фигура выветривания, по мнению академика Ф.Ю. Левинсона-Лессинга, представляет собой некк, т.е. лавовый стержень в жерле вулкана, сложенный андезитом. Снаружи он одет корой обломочных пород, туфобрекчий, только с юго-западной стороны можно разглядеть плотное строение его сердцевины. Впрочем, крымский учёный доктор геолого-минералогических наук В.И. Лебединский считает Сфинкса простой фигурой выветривания, сложенной туфобрекчиями и отличающихся от других "изваяний" Кара-Дага крупными размерами.

Приглядевшись к Чёртову пальцу, на самом его верху нетрудно различить небольшой выступ, разительно похожий на сидящую человеческую фигуру. Однако это только тур из камней, сложенный скалолазами, одолевшими отвесную сорокаметровую скалу. Впервые люди увидели окружающие хребты с её вершины в тридцатых годах, сейчас же для опытных скалолазов подъём на Чёртов палец - нечто вроде прогулки.

Магнитный хребет

Круглый, поросший травой холм, образующий сгорбленное, будто напружинившееся туловище Сфинкса, - это уже следующий, четвёртый хребет береговой части Кора-Дага, Магнитный. И хотя, глядя на него отсюда, иначе как холмом его не назовешь, над уровнем моря, он поднимается на 378 метров. От Хоба-Тепе хребет этот отделён глубоким ущельем Гяур-Бах - о нём тоже стоит сказать несколько слов.

Гяур-Бах значит в переводе "сад неверных". Ущелье сплошь заросло невысоким курчавым лесом. Между прочим, только здесь встречаются ещё на Кара-Даге заросли орешника, в других местах начисто уничтоженные горе-туристами. Верхняя часть ущелья скалиста, обрывиста, в двух-трёх местах здесь притаились под нависшими скалами небольшие гроты. Дальше постепенно углубляясь и суживаясь, ущелье спускается к морю к широко известным Сердоликовым бухтам. По тропе вьющейся среди скал и зарослей, можно спуститься в одну из них, южную.

Следует иметь в виду, что спуск этот не из легких а в конце - почти отвесный, доступный только скалолазам. Тропа проходит ближе к правому (если стать лицом к морю) борту ущелья; в нижней его части появляется ручеёк, выбегающий в виде источника почти в центре Гяур-Баха, на высоте 128 метров над уровнем моря. У самого обрыва ручей этот сворачивает влево и нешироким водопадом срывается на галечный пляж Сердоликовой бухты.

А что это за название - Сердоликовая? Те, кто уже бывал на Кара-Даге, знают, что сердолик - минерал, разновидность халцедона. Именно потому, что здесь прежде довольно легко можно было найти этот красивый полудрагоценный камень, бухта и получила своё название. Однако туристы, одержимые "каменной болезнью", так настойчиво год за годом выискивали и выбирали сердолик, что найти его сейчас - задача непростая.

Вообще же Кара-Даг - это огромная естественная кладовая самых разнообразных минералов. Чаще всего можно встретить кварц, твёрдый, со стеклянным блеском; его прозрачная бесцветная разновидность называется горным хрусталём ("кристаллос" по-гречески значит "лёд"), а фиолетовая - аметистом. Скрытокристаллический кварц волокнистого или радиально-лучистого строения, с восковым блеском, известен под названием халцедона, в свою очередь имеющего несколько разновидностей различного цвета.

Халцедон полосчатого строения называется агатом (агат - по-гречески "твёрдый"); халцедон, загрязненным примесями (глиной, кальцитом), - кремнем; халцедон красного или розового цвета и есть привлекающий многих сердолик. Водный окисел халцедона, содержащий, кроме кремнезёма, некоторое количество воды, получил название опала (по-гречески - "чарующий, поражающий глаз"). Это бледно-жёлтый или бесцветный минерал с внутренним переливом цветов, напоминающим блеск перламутра.

Встречаются на Кара-Даге и минералы из группы цеолитов; белый натролит; кроваво-красный, с перламутровым блеском, гейландит; похожий на кварц анальцим, сноповидный десмин, образующий черно-зелёные чешуйчатые кристаллы хлорит. Большим разнообразием отличаются яшмы Кара-Дага: красные, жёлтые, бурые, зелёные, коричневые. Почти все эти минералы образовались в заключительный период деятельности вулкана, когда в трещины остывшей лавы проникали горячие воды, содержавшие кремнезём и лёгкие металлы. Из этих водных растворов постепенно отлагались на стенках трещин и газовых пустот халцедон, аметист, горный хрусталь и другие минералы, которые ещё встречаются в разных местах Кара-Дага.

Надо, однако, заметить, что в последнее время целые полчища искателей сувениров ежегодно выходят "на охоту", порой оставляя после себя изуродованные, искрошенные жилы, варварски расхищая великолепную кладовую карадагских минералов. Такое неуклонное разрушение горных пород со временем может изменить облик древнего вулкана. А ведь Кара-Даг - неповторимый памятник природы, и наша задача - сохранить его для потомков таким же, каким он был при нас. А для любителей красивых камней есть пляжи, на которые море само выносит обкатанные разноцветные камешки - подарки Кара-Дага...

Дальше наш путь идёт к Южному перевалу. Когда кончатся справа заросли дуба, закрывающие вид на мере, и мы выйдем на открытое место, стоит оглянуться назад. Над правым зелёным склоном Гяур-Баха, ограничивающим с севера хребет Коба-Тепе, поднимается гигантский каменный гребень. Это Стена Лагорио, названная так в честь одного из первых исследователей Кара-Даг, видного русского геолога профессора Д.Е. Лагорио.

Стена эта образована изверженной породой, некогда в виде расплавленной магмы вторгшейся в массив более древних шаровых лав. Взламывая, раздвигая своё новое окружение, эта вязкая лава испытала сопротивление уже окаменевших пород и при застывании отразила их строение. Если приглядеться к Стене Лагорио, можно заметить на вертикальной её плоскости огромные блюдцеобразные впадины - следы вдавливания шаров древней лавы, неоднородной по составу и впоследствии размытой.

Поднимающийся налево от нас склон Святой покрыт довольно густым лесом, да и вершина горы одета в зелёную шапку. Эти места населены богаче, чем другие на Кара-Даге. Кроме обычных мышей - лесной и желтогорлой, здесь селятся летучие: кожан поздний, крохотный нетопырь-карлик - полезнейшие животные. Из более крупных млекопитающих могут встретиться кабан и лиса, осторожный, прячущийся от людей барсук, широко распространённая по всему Крыму изящная белка-телеутка. На самых высоких дубах и ясенях гнездятся орлы-могильники; обычна серая крупная сова-неясыть. Среди многоголосого хора птиц можно различить резкий крик черноголовой сойки, торжественные рулады чёрного дрозда, а изредка - и переливчатые соловьиные трели...

Но вот и Южный перевал (340 метров над уровнем моря). Он соединяет Береговой хребет со Святой горой, и по тропе, отходящей влево, можно подняться к самой её вершине. Прилегающая к перевалу юго-восточная часть Святой сложена вулканической породой палеолипаритом; по всему перевалу на каждом шагу встречаются беловатые, с красной коркой выветривания, обломки этой породы. Обильно усыпано ими и верховье Коктебельской балки, куда и направляется, приглашая нас следовать за собой, дорога. Однако этим путем могут воспользоваться лишь те, кто очень устал и хочет скорее добраться до дома, остальные сворачивают направо, на Магнитный хребет, к тропинке, проходящей возле самого Чёртова пальца.

Только здесь можно получить настоящее представление о величине и недоступности этой суровой, словно вырвавшейся из земли громады. И пусть под скалой благодатная тень; когда из-под нависшей над тобой сорокаметровой стены вновь выходишь под палящее солнце, к неказистым, но живым, лепечущим что-то на ветру деревцам и снова видишь далеко вниз уходящие склоны, искрящуюся гладь моря, - дышать становится как-то свободнее...

Обогнув с юго-востока первый (в 378 метров) холм Магнитного хребта, спускаемся по гребню в седловину, расположенную на высоте 295 метров над уровнем моря. Ноги сами начинают бежать под гору, и немудрено, разогнавшись по тропе, прямо в лоб взбирающейся на второй холм (высотой 310 метров), враз вымахнуть на его плоскую вершину. Обогнём, однако, этот холм слева и у северо-западной оконечности хребта выйдем к небольшой вершинке, сплошным скальным куполом выдвинутой из-под прикрывающего весь Магнитный хребет почвенного слоя.

Внешне это обнажение коренной породы ничем не примечательно. Но, если вы достанете на этом месте компас и попытаетесь определить с его помощью стороны света, вас постигнет неудача. Стрелка мечется во все стороны, описывает круги - в конце концов придется отказаться от этой затеи, убедившись, что притяжение отдельной скалы сильнее земного магнетизма. Обычно причиной таких магнитных аномалий служит повышенное содержание в породе минерала магнетита, который и создаёт магнитное поле. Но хотя карадагская аномалия открыта инженером А.И. Спасокукоцким ещё в 1921 году, и по сей день учёные не могут прийти к единому мнению относительно её причин. А скала носит с тех пор имя Магнитного камня. От неё получил своё название и весь двугорбый, поросший ковылём и полынью хребет.

На Кара-Даге магнитные аномалии (правда, значительно слабее описанной) встречаются и в других местах: на вершине Шапки Мономаха, на седле, соединяющем Малый и Большой Кара-Даг. Ни одна из них, представляя несомненный научный интерес, какого-либо практического значения не имеет.

Кок-Кая

Магнитный хребет заканчивается плоской впадиной (250 метров над уровнем моря), которая отделяет его от последнего в цепочке береговых хребтов Кара-Дага - хребта Кок-Кая ("синяя скала"). Понижение это вызвано тектоническим нарушением, приподнявшим хребет Кок-Кая над Магнитным; от упомянутой седловины к морю опускается крутое, довольно глубокое ущелье - след этого нарушения. В конце его, в более пологой прибрежной части хребта, на линии разлома пластов имеется небольшой родник.

От впадины нетрудно подняться и на вершину Кок-Кая (314 метров над уровнем моря), откуда открывается прекрасный вид на Коктебельскую бухту. При подъёме, пробираясь между громадными обломками чёрных и зеленоватых пород, обратите внимание на их отличие от виденных прежде. И действительно: к спилитовым и кератофировым лавам Карагача и Хоба-Тепе, начиная от Гяур-Баха, всё в большем количестве примешиваются другие - андезитовые и дацитовые. Это интересно потому, что определяет границы второго, более позднего этапа вулканических извержений Кара-Дага. Именно в районе Магнитного хребта после некоторого перерыва вновь начали изливаться потоки лавы, пронизывая старые, уже отвердевшие пласты. А хребет Кок-Кая был создан почти полностью в этот период.

Спускаться с его вершины лучше всего по западному склону, обращённому к Коктебельской балке. Тропа порой теряется на осыпях, обнажениях скал, но, придерживаясь её левых ответвлений, можно спуститься к другой тропе, идущей ниже, по глинистым сланцам. Эта тропа начинается от седловины разделяющей хребты Магнитный и Кок-Кая. Те, кому подъём на последний хребет уже не кажется заманчивым, могут сразу свернуть на неё, влево от основного маршрута.

С небольшой ровной площадки, где соединяются обе тропы, хорошо видно несколько строений, разместившихся над противоположным склоном Коктебельской балки. Это так называемые Верхние Трасы - ныне покинутый посёлок рабочих каменоломен, действовавших здесь до Великой Отечественной войны. Отлично видны и сами каменоломни: они расположены слева от посёлка и похожи на огромную серую заплату на лесистом северо-восточном склоне Святой.

Этот склон, занимающий примерно третью часть всей горы, сложен особой вулканической породой - трасом, которая и служила предметом добычи. О происхождении этой породы долго велись споры. Большинство учёных считало её уплотнившимся, сцементированным в массу пеплом. Но по определению академика Ф.Ю. Левинсона-Лессинга, изучавшего Кара-Даг в 20-х годах, трас - очень своеобразная, кислая по составу лава.

Ценность траса в том, что он служит отличной гидравлической добавкой к цементу, придающей ему стойкость против разъедающего действия морской воды. Вплотную месторождением Святой горы занялись в 1925 году, и уже через год от причала, построенного в устье Коктебельской балки, отошло первое судно, доставившее на новороссийский цементный завод "Пролетарий" первую партию плотной голубовато-зеленой породы. В 1930 году был заложен второй ярус трасового карьера; затем построена грузовая канатная дорога, доставлявшая вагонетки с трасом прямо к причалу. Планировалось и строительство цементного завода прямо на Кара-Даге: запасы траса исчислялись более чем в 150 миллионов тонн - их хватило бы на многие годы. Однако война прервала разработки замечательной породы на Святой горе.

После изгнания фашистских захватчиков добыча траса уже не возобновлялась; хорошая гидравлическая добавка в виде горной породы трепел была обнаружена возле самого Новороссийска, и необходимость везти её издалека отпала сама собой. Как сказал организатор трасовых разработок А.И. Спасокукоцкий, "смолкли взрывы карьеров - слышнее стали песни цикад и плеск волн"...

На Святую, к бывшим каменоломням, можно совершить отдельную экскурсию, а сейчас пора продолжать путь, тем более что до живительных волн моря уже недалеко. На прощанье взгляните на поднимающийся за домиками покинутого посёлка хребет Сюрю-Кая: отсюда он очень напоминает вытянувшегося во всю длину спящего тигра. Присмотритесь: слева узкая морда, опущенная на широкие лапы, острым пиком горбится мощный загривок; дальше - спина, задние лапы, хвост; имеются даже полосы - поперечные трещины, расколовшие верхнеюрские мраморовидные известняки. Высота этой части скалы довольно значительна: 507 метров над уровнем моря. Тропа, сузившись, минует крутой глинистый склон (здесь надо быть осторожней) и выбегает на последнюю в нашем путешествии видовую площадку. В центре открывшейся панорамы - посёлок Планерское; справа синеет овальная Коктебельская бухта, слева застыли невысокие холмы, окаймляющие долину с севера и запада. Посреди широкой дуги залива выдвинулся невысокий обрывистый мысок - это Топрах-Кая ("глиняная скала"). Курортники часто называют его Хамелеоном - и действительно, в течение дня мыс не раз меняет окраску: то он розовый, то жёлтый, то лиловый, то почти чёрный. Однако и первое название имеет под собой прочную основу: Топрах-Кая сложен мягкими сланцами, при размыве даже не дающими наносов, - это в полном смысле слова глиняная скала.

Почему же тогда этот узкий выступ до сих пор не размыт морем? Ведь мысы обычно образованы как раз наиболее прочными породами, благодаря чему противостоят разрушительной силе прибоя. Дело в том, что в море у самой оконечности "мягкого" мыса лежат мели и подводные камни, которые защищают его от нападения волн. Когда-то здесь поднимались скалы, называвшиеся "Окаменелым кораблем", но море постепенно подточило и обрушило их.

Следующий за Топрах-Кая мыс носит название Киик-Атлама ("Прыжок дикой козы"): вон он как далеко, словно и в самом деле одним смелым прыжком, вымахнул в море! Сложен Киик-Атлама прочными верхнеюрскими конгломератами: не в пример Топрах-Кая, полностью зависящему от ограждающего его подводного барьера, он сам постоит за себя.

Между этими мысами в море выступает ещё один мысок (нам он не виден), разделяющий бухты Енишары и Провато. Слово Провато греческого происхождения (значит оно - "овечье место"); у местных рыбаков это древнее название долго сохранялось в новом осмыслении - Праватка, от слова "правая". В средние века бухта эта находилась некоторое время в руках венецианцев, затем под именем Поссидима (или Пефидима) принадлежала генуэзцам. Несколько позднее в этом месте обосновались армяне, широко селившиеся тогда по всему восточному Крыму. Ещё перед Великой Отечественной войной недалеко от берега здесь существовали остатки армянского монастыря, датируемого концом XIV века. По этому монастырю турки дали бухточке название Тэкие ("монастырёк").

С турками связано и название бухты Енишары (или Янышары), расположенной ближе к нам, сразу за Топрах-Кая. В Двуякорной долине находится село Южное, прежде называвшееся Султановкой (по преданию, в 1475 году в этих местах был высажен десант турецкого султана. А янычарами называлась султанская гвардия, отборные воинские части). Хребет, вытянувшийся влево от Топрах-Кая, называется Кучук-Янышар, на самой почти вершине этого хребта похоронен М.А. Волошин. Правее находится гора Джан-Кутаран, окончанием которой и служит мыс Киик-Атлама.

Среди холмов, подступающих к Планерскому с севера, выделяется двугорбая гора Эгер-Оба ("седло-холм"); к западу от неё вытянулся невысокий хребет Татар-Хабурга. А над ними, замкнув линию горизонта, на восемь километров прогнулся хребет Узун-Сырт ("длинная спина"), с 1923 года служивший стартовой площадкой планеристам. Хребет этот называют также горой Клементьева, по имени погибшего там летчика, испытателя планеров.

Ближе к нам, между посёлком и Коктебельской балкой, огибающей Кок-Кая с северо-востока, зеленеет обширное, около квадратного километра плато, постепенно повышающееся к северу. Это знаменитый холм Тепсень ("блюдо") - место многолюдного средневекового города, имя которого до нас не дошло. В начале нашего века руины построек ещё поднимались над поверхностью земли; старожилы рассказывали о двух башнях, возвышавшихся над морем, но затем древние камни ушли на новое строительство, и плато превратилось в пустыню. Однако археологам удалось обнаружить в земле фундаменты нескольких храмов, раскопать погребения целого некрополя; люди здесь жили не один век. При венецианцах на этом месте возник порт Каллиера, перешедший затем к генуэзцам; остатки мола были обнаружены под водой как раз в устье Коктебельской балки, близ камнедробилки трасовых карьеров...

В период извержения Кара-Дага почти вся эта расстилающаяся перед нами всхолмленная равнина близко ощутила огненное дыхание вулкана. Тучи раскаленного пепла пересыпали выступавшие из-под воды клочки суши; кое-где вырывались на поверхность буйные потоки всесжигающей лавы. Пепел впоследствии уплотнился в туфы, хорошо сохранившиеся, например, в окрестностях бухт Енишары и Провато - в шести и десяти километрах от карадагского массива. Правда, в образовании плато участвовало и море: слоистая тёмно-серая глина Тепсеня и других холмов Коктебельской долины отложилась из воды. В северо-западной части Тепсеня сохранилось основание скалы Исипана-Карана (по-болгарски "рассыпавшаяся корона"), сложенной вулканической породой андезитом. Скала эта (называвшаяся также Андезитовой сопкой и Лакколитом) была в сравнительно недавнее время "переработана" на щебёнку, что, конечно, обеднило коктебельский пейзаж.

Кара-Дагу был обязан своим происхождением и пляж Коктебеля, издавна славившийся своими пестроцветными камешками. Именно из прибрежных скал вулканического массива, сложенных туфами, брекчиями, конгломератами, морской прибой вымывает включения халцедона и сердолика, обломки яшм и, обточив, выносит на берег в виде красивой округлой гальки. "Должно быть, они впитали в себя все цвета, все краски карадагских горных пород, краски солнца и месяца, краски неба и моря, все переливы коктебельских красок", - писал С. Елпатьевский о камешках Коктебеля. Море заносит, их и к устью Отузской долины и Козской, даже к берегам Алушты.

К сожалению, сейчас этого пляжа уже нет. Частично вследствие прогибания Коктебельской бухты, отчасти из-за неумеренной выборки песка с пляжа море постепенно смывало его, ведя неуклонное и всё более стремительное наступление на сушу. Зимние штормы 1966 и 1967 годов довершили эту работу, обрушив в воду и бетонную набережную. Чтобы предотвратить дальнейшее наступление моря на берег, пришлось создавать в Планерском искусственный пляж. В воду было высыпано около 70 000 кубометров щебня, и море само аккуратно разнесло его вдоль берегов, образовав полосу пляжа в четыре-пять метров шириной.

Вот к этому пляжу по острому, довольно крутому склону Кок-Кая нам и предстоит спускаться, отмеряя последние шаги во владениях седого вулкана, Эти места запечатлены известным писателем-романтиком Александром Грином, который в одном из своих незаконченных произведений так описал подъём на хребет Кок-Кая: "Медленно, но неуклонно я подымался на высоту тысяч фут. В это время года не было полевых цветов. Я шёл по колючим горным травам, шалфею и полыни, изредка разнообразящихся кустами дрока и терна. Мысли - если называть мыслями сознание сухой остроты дыхания и свободы бродить по яркому, безлюдному пространству, - определялись тем, что видели глаза и нащупывала нога. Не было ни птиц, ни мотыльков, лишь шелест ящерицы да хруст жесткой травы нарушали полдневную тишину"...

И вот вы на берегу, А когда кончится пляж, с набережной Планерского вы можете снова полюбоваться раскинувшейся перед вами панорамой Коктебельской бухты, а оглянувшись назад, - величественными обрывами Кара-Дага.

Отдохнув день-другой после первой экскурсии, можно предпринять вторую. Маршрут её пройдет над самым морем, под крутыми, а то и отвесными стенами Берегового хребта.

Вдоль Кара-Дага морем

Второй маршрут начинается в Планерском. Он довольно сложен: преодолевать его придется не только пешком, кое-где и вплавь, поэтому весь он под силу только хорошим пловцам, выносливым и тренированным. Надеть лучше всего шорты и легкую рубашку, которые не жалко вымочить; потом они легко и быстро высохнут на солнце. Обуть лучше полукеды или тапочки: в них легче плыть. Еду надо положить в полиэтиленовый мешок. Не забудьте оставить дома часы: продолжительное пребывание в воде вряд ли выдержат самые "водонепроницаемые".

А как же быть тем, кто в воде отнюдь не чувствует себя как рыба? Им придется ограничиться лишь первой половиной экскурсии - до бухты Барахты.

И в любом случае отправляться в путь можно только при полном безветрии, когда море совершенно спокойно.

Улица Победы выводит нас к берегу. Дорога спускается вниз, но, прежде чем следовать по ней, сделаем небольшой экскурс в сторону. Справа, за последними домиками улицы Айвазовского, начинается пустынное плато Тепсень (о нём уже шла речь выше). Как раз здесь сохранились остатки нескольких средневековых построек из местного камня, сложенных на глине, "в ёлку". Кто же возводил эти неказистые стены? В какое время населяли их люди и кто они были?..

Ученые считают, что поселение на Тепсене возникло а VII веке нашей эры - как раз когда жители Боспорского царства двинулись сюда, спасаясь от нахлынувших в Крым хазар. То были потомки смешивавшихся между собой скифов, тавров, сарматоалан и боспорских греков.

В течение VIII-IX веков кочевники почти не тревожат полуостров своими вторжениями, и поначалу незначительное поселение на Тепсене быстро разрастается. Скоро оно стало настоящим городом с многочисленными ремеслами: гончарным, ювелирным, стекольным, железоделательным, с вместительными храмами. Но на рубеже IX и Х веков в Крым вторглись печенеги, и жизнь на Тепсене прекратилась.

На берегу моря, где сейчас расположились домики заброшенного посёлочка Нижние Трасы, в древности также жили люди. По свидетельству некоторых учёных, на рубеже нашей эры здесь находился "порт скифотавров", который псевдо-Арриан называет Афинеоном; в 11 веке он был уже заброшен. В XIV веке на этом же месте венецианцы построили порт Каллиера, хозяевами которого скоро стали генуэзцы. В начале XX века выход к морю Кордонной балки сторожила башня, построенная, вероятно, генуэзцами. Уже после революции были обнаружены под водой остатки древнего мола. В советское время раскопки на плато Тепсеня вели И.Бороздин, А.Башкиров, Н.Барсамов, Р.Орбели, В.Бабенчиков, П.Шульц, М.Фронджуло.

Наша дорога проходит мимо здания бывшей электростанции, обслуживавшей трасовые разработки. Несколько лет назад, когда в Планерском ещё не было бани, жители посёлка приходили сюда мыться. Слева от дороги ещё стоит крохотное строеньице, в которое и поступала горячая вода с электростанции. Но если кто-нибудь, по незнанию, пробовал намылиться я этой бане обыкновенным мылом, у него ничего не получалось: вода здесь использовалась соленая, морская, И тут на выручку приходила особая - килоподобная - глина.

Слово "кил" по-турецки и обозначает "глина". Это местное название минерала кеффекелита, обнаруженного в XVIII веке минералогом Кронштедтом в окрестностях Феодосии. Кил относят к группе бентонитовых, или сукновальных, глин, которые обладают хорошими абсорбирующими свойствами: поглощают красящие вещества и жиры. Местным населением Крыма килоподобная сланцевая глина издавна применялась для очистки шкур и шерсти, мытья ковров, тканей, а в народной медицине - даже от некоторых накожных болезней. Кил в чистом виде использовался в мыловарении, литейном деле, шампанском виноделии, лакокрасочной и фармацевтической отраслях промышленности.

Вопрос о происхождении кила до сих пор остаётся невыясненным до конца. Одно несомненно, что исходным материалом для него послужили изверженные породы, скорее всего вулканические пеплы. Отложившись в морской воде, они, по-видимому, были переработаны под воздействием различных химических агентов, В окрестностях Кара-Дага почти всюду в береговых склонах встречаются серо-голубые килоподобные глины, а местами - небольшими прослойками или линзообразными гнездами - и настоящий кил.

Дорога выводит к маленькому пляжу, справа от которого на месте бывшей камнедробилки трасового карьера оборудована небольшая база отдыха. Из воды торчат железные сваи - это остатки причала, от которого до войны отваливали в Новороссийск нагруженные трасом баржи. У начала тропы горно-спасателями установлен щит со схемой Кара-Дага; вскоре внимание привлекает ставной рыболовецкий невод, поднимающийся из воды метрах в ста от берега. Слева от тропы видны остатки домика рыбаков, построенного ещё до революции. Но и в средние века была здесь небольшая рыбацкая деревушка, очевидно, снабжавшая рыбой город на Тепсене. А мыс, на котором мы сейчас находимся, называется Мальчин, что переводится с тюркского как "собирающий скот", или просто "скотовод" (Малчы), Вероятно, это название можно поставить в связь с исконным занятием жителей этого места.

Несколько лет назад в море напротив мыса Мальчин аквалангисты нашли значительное количество средневековых амфор, - по-видимому, с корабля, затонувшего здесь вместе со своим грузом.

Дальше тропинка, выходит к местности, которая подверглась оползню, почти заполнившему пологую балку. Такие оползни и обвалы время от времени заметно перекраивают очертания приморских сланцевых склонов Кара-Дага. В конце 1913 года здесь произошел грандиозный обвал; почти с самой вершины горы Кок-Кая сорвался скальный карниз длиной до 160, толщиной около 30 метров. По описанию современника, "это образовало громадный землистый поток, который проложил себе дорогу сквозь холмы, - раздавив их и раздвинув, - до самого моря, и вышел туда новым мысом". Мыс этот у нас уже за спиной: между рыбацким домиком, который чудом был пощажён этой катастрофой, и балкой со следами оползня. Небывалых размеров оползень пережила Кок-Кая и в марте 1926 года.

По пути от электростанции мы миновали три безымянных бухточки; впереди - четвёртая по счёту, носящая труднообъяснимое название Пасха. В бухточке этой есть довольно длинный, хотя и неширокий пляж, на который устремляется по узкой балочке ручеёк, оживающий только после дождей. Купаться здесь не слишком удобно из-за торчащих из воды камней - так же, как и в следующей, Лягушачьей бухте, прячущейся за невысоким мысом.

Многие связывают это название с округлыми скалами, торчащими по краям бухты из воды: одна из них действительно очень напоминает сидящую лягушку. Однако, по словам старожила Коктебеля художницы Н.А. Габричевской, название это связано с былым обилием на пляже бухточки камней-"лягушек". Искать такое наименование в учебнике минералогии - напрасный труд; перед нами - продукт чисто местного, коктебельского творчества. Здесь издавна разработана целая классификация для самых обычных, отнюдь на драгоценных камней, которые, однако, требовали в обиходе какого-то названия, в порой и коллекционировались.

Эта оригинальная систематика, принятая всеми коктебельцами, существует поныне. Приводим её в изложении другого коктебельского старожила - скульптора А.А. Арендт. Она перечисляет:

Все эти камни делят на сорта: первый, второй, третий - по качеству материала, красоте, оригинальности и главное, обточке морем...

Есть ещё "КУРИНЫЙ БОГ" - любой камень с дыркой. Когда-то местные жители считали, что он спасает кур от болезней, и вешали такие камни на курятники. Теперь эти "куриные талисманы" носят некоторые коктебельцы в количестве семи штук, "на счастье"...

Камни-"лягушки" водятся и в следующей бухточке, которую называют Второй Лягушачьей. И хотя туристы в просторечии и первую и вторую бухты пренебрежительно именуют "Лягушатником", купание здесь уже неплохое. А рядом со второй, - чуть отступив от пляжа вглубь - находим источник пресной воды. В нём обычно селятся настоящие, живые лягушки, но вода от этого нисколько не хуже. Образование источника связано с разломом скальных пород. Сверху к нему спускается балка, по которой можно выбраться на Кок-Кая.

Далее следуют две Гравийные бухты - с прекрасными просторными пляжами из довольно крупной, но чистой гальки. В этой гальке грузно сидят съехавшие сверху, со склонов, глыбы конгломерата и шары подушечной лавы, дающие небольшую, но в жару такую нужную тень. Наверху впереди уже просматривается Чёртов палец, а ближе - Чёртов коготь, тоже торчащий над обрывом Магнитного хребта. Далее тропинка взбегает на плосковерхий мысок с уютной зеленой рощицей, сгрудившейся справа, под мрачными скальными отвесами. Здесь также имеется источник, и вся эта площадка зовется Ливадия ("луговая" по-гречески). Так же называют и крохотную бухточку, приютившуюся под этим зелёным мысом.

Над Ливадией проходит граница между хребтами Кок-Кая и Магнитным, разделёнными в нижней части ущельем, кем-то из туристов названным Змеиным (другое название - Родниковое). Тропа поднимается по левому его борту, затем переходит направо. Выбравшись из ущелья, экскурсанты попадают на тропу, идущую примерно посредине вдоль южного склона Магнитного хребта до самого Гяур-Баха. С тропы этой открываются чудесные виды, она удобна, обычно на ней дует приятный ветерок, но мы всё же отложим её "на потом" и будем следовать по своему морскому маршруту.

Впереди поднимается из воды вертикальный камень, напоминающий палицу богатыря: основание его, подточенное водой, значительно тоньше, чем верхняя часть. Пройдёт какое-то время, и "палица", не выдержав натиска, прибоя, обрушится в море, как рухнула туда скала Орел, прежде поднимавшаяся где-то в этих местах (она была воспроизведена на одной из дореволюционных открыток). А дальше в море выступает скалистый Тупой мыс, до которого, от Ливадии приходится идти уже без тропы, - перепрыгивая с камня на камень, по скальным обломкам и гравию.

Здесь даже те, кто до сих пор воздерживался от соблазна влезть в воду, вынуждены будут искупаться: обходить мыс приходится по воде. Правда, существует так называемая "Трусливая тропинка", лепящаяся по карнизу над Тупым мысом, но она ненадежна, и подвергать, себя риску не следует. Подводная же тропа идёт на глубине в среднем около полуметра, но фотоаппарат и продукты следует всё-таки поместить в полиэтиленовый мешочек: камни скользкие, и нет никакой гарантии что, сделав неверный шаг, вы не окунетесь до пояса или глубже. Кеды лучше оставить на ногах, тем более, что вскоре всё равно приходится выбираться на скалу и дальше огибать мыс по её выступам. Но вот кончаются последние метры этого пути, и мы ступаем на галечный пляж средней Сердоликовой бухты.

Возможно, здесь стоит добавить ещё несколько слов к уже сказанному об этом полудрагоценном камне. Сердолик, или карнеол, - разновидность халцедона, окрашенная в оранжевый, жёлто-красный или красный цвет (буро-красный сердолик называют сардером). Известен этот камень с очень давних времен: в Индии он использовался как украшение за три тысячи лет до нашей эры. Под именем "одем" сердолик упоминается в Библии; о нём писали грек Феофраст (371-286 гг. до н. э.) и римлянин Плиний (23-79 гг. н. э.). В средние века наряду с драгоценными камнями сердолик служил предметом торговли Востока с Западом, причём был наиболее обыденным и дешевым камнем. Из него делали, главным образом, печати, а также бусы, вставки для перстней; из крупных его кусков вытачивали чаши, кубки, подсвечники. Особенно ценился сердолик в Византии и средневековом Иране; копи же его, по упоминанию средневекового ученого-энциклопедиста аль-Бируни, находились в Йемене и Индии.

В настоящее время сердолик также идёт на украшения, но ему найдено и более серьёзное применение: устойчивость сердолика против истирания используется в точном приборостроении. Из красноватого камня делают опорные призмы точных аналитических весов, подпятники для компасных стрелок и осей различных счетчиков. В народной медицине бусы из сердолика, наряду с янтарными, считается средством против болезней щитовидной железы. Наконец, сердолик, причем именно карадагский, - источник вдохновения для поэтов и прозаиков (существует даже роман "Камень сердолик").

Однако найти в настоящее время сердолик, на Кара-Даге очень непросто, да и сбор его запрещается действующим здесь заповедным режимом. Поэтому, не теряя времени зря, направимся в следующую, южную Сердоликовую бухту. Пробраться туда можно и по суше: поднявшись на перешеек Плойчатого мыса, попадём в ущелье Гяур-Бах, откуда прежде не слишком сложно было спуститься в бухту по так называемой "Трубе": почти отвесному, метров четырех глубиной, колодцу, в стенку которого можно было упираться при спуске спиной. Однако с осени 1973 года "Труба" разрушена, и теперь спуск из Гяур-Баха в Сердоликовую доступен только скалолазам. К счастью, есть ещё один путь - в обход Плойчатого мыса, прямо по воде. Снова кеды осторожно ощупывают скользкую подводную тропу, затем взбираются на уступы вертикально поставленных слоёв-плоек, давших мысу его название. А уже перед самым пляжем Сердоликовой вновь приходится "искупаться"! Здесь довольно глубоко, выше пояса.

А вот и знаменитая южная Сердоликовая бухта, широкой полосой уходящая из-под ног. Пляж покрыт крупной галькой, сложенной кое-где в высокие уступы, однако внимание привлекает сейчас не пляж, а водопад, низвергающийся с обрыва коренных пород высотой около шести метров. Этот своеобразный пресный "душ" берёт начало почти в центре ущелья Гяур-Бах, и, если отплыть немного от берега, становится хорошо видно всё это ущелье с мрачной башней Чёртова пальца, громоздящейся в его верхней части, справа.

В северном конце бухты, как раз напротив "Трубы", в море выдвинуты остатки причала, разрушенного волнами. О силе их ударов во время шторма говорит и ниша, выбитая в самом основании Плойчатого мыса. Такие же ниши, порой имеющие вид гротов, встречаются и дальше в подножии скального обрыва, ограничивающего бухту почти на всем её протяжении, Лишь в южной её части на смену коренным породам (кератоспилитам и спилитам) приходят осыпи остроугольных обломков и глыб, кое-где выходящие к самой воде.

С юго-западной стороны Сердоликовую бухту ограничивает мыс Слон, над которым поднимается грандиозная Стена Лагорио, уже упоминавшаяся выше. За мысом прячется небольшая бухта Барахта. Перевалив узкий перешеек, оказываемся в широком ущелье Коридор, зажатом между Стеной Лагорио и тяжёлым каменным боком Хоба-Тепе. По этому Коридору (лучше всего руслом водотока) мы и спустимся к пляжу бухты Барахты, гладь которой каменным клинком вспарывает скала Стрижовая.

Пляж бухты Барахты (ширина его - до пятнадцати метров) сложен крупной галькой. Во время штормов эта галька снова и снова "бомбардирует" скалы; в основании мыса Слон ею выдолблена довольно глубокая ниша. Сверху по Коридору к пляжу спускается грандиозная осыпь обломков породы, и одна из наиболее крупных глыб, рассечённая трещиной пополам, выкатилась, опередив остальные, прямо к воде. На осыпи кое-где растут кевовые деревья; по бортам ущелья зеленеет трава - вообще всё это место производит впечатление укромности и уюта. По-видимому, когда-то тут селились люди: в верхней части Коридора не раз находили целые россыпи обломков средневековой расписной керамики. Сейчас постоянные обитатели бухты - белобрюхие стрижи, иногда целыми колониями гнездящиеся в скалах. Они и "дали" Стрижовой скале её название. Впрочем, эта скала, сложенная кератофиром со столбчатой отдельностью, носит ещё одно имя - Парус.

Ну, а откуда взялось это остроумное и очень какое-то уютное название - бухта Барахта? Ходячая легенда, связывающая его с В. Маяковским, оснований не имеет: автор "Хорошо" ни в Коктебеле, ни на Кара-Даге не бывал, к тому же достоверно известно, что название это возникло ещё до революции. Случилось это во время одной из лодочных прогулок вдоль Кара-Дага группы отдыхающих в Коктебеле. При подходе к безымянной бухточке за мысом Слом кто-то шутливо предложил назвать её именем того, кто первым ступит на берег. Поднялась суматоха, на ближний к берегу борт мгновенно бросились пассажиры, - и лодка перевернулась. И вот над бухтой, над людьми, со смехом барахтавшимися на мелководье, впервые прозвучало сохранившееся доныне имя...

Бухта Барахта расположена примерно в середине береговой линии: половина пути у нас за спиной, Но впереди - наиболее трудная часть маршрута, поэтому тем, кто чувствует себя усталым и недостаточно хорошо плавает, лучше вернуться назад, отложив продолжение экскурсии до другого раза. Те же, кто по-прежнему стремится вперёд, должны дать себе хотя бы получасовой отдых. А затем, если море по-прежнему спокойно, - в путь!

Массив Хоба-Тепе тянется вдоль моря грандиозным - более километра длиной - отвесным обрывом. Ни пляжей, ни мелководья здесь нет; до самой Львиной бухты придется передвигаться вплавь. Правда, в нескольких местах скалы образуют выступы, на которых можно передохнуть. Неровная, шероховатая поверхность этих скал позволяет выбраться на них из воды, но места там немного - едва ли больше, чем для пяти-семи человек. И ещё раз напомним: пускаться в это путешествие можно только при совершенно спокойном море. Самое лёгкое волнение должно служить сигналом к отступлению - оно очень быстро может перейти в шторм.

В Бакланьем мысу, ограничивающем бухту Барахту с юго-западной стороны, прячется узкий сквозной грот; в воду можно спуститься прямо из него, и сразу охватывает какое-то сложное чувство: и радостно, и тревожно, и даже чуть-чуть страшновато. Над головой словно нависает сплошная каменная стена, на десятки метров уходящая ввысь. Под тобой - зеленовато-голубая, покачивающаяся бездна. Нервы напряжены, даже неожиданное прикосновение медузы невольно заставляет вздрогнуть...

Но Бакланий мыс обогнут, и перед нами в глубине стиснутой каменными плитами бухточки - чёрное жерло Ревущего грота. Он словно втягивает в себя, словно открывает вход в какое-то мрачное подземное царство...

И вот уже сомкнулись над головой каменные своды. От воды до них не меньше десяти метров, а кажется, что они совсем близко. Покачиваются лёгкие голубиные перья на воде, и с каждым её движением грот наполняет тяжёлый, какой-то звериный вздох... Грот всё уже, всё темнее. Пять, восемь, десять метров от входа, а он всё тянется, всё глубже уходит в толщу окаменелой магмы... Едва заметный прилив воды звучит уже гулким пушечным ударом (можно себе представить, какой здесь стоит рёв, когда море разбушуется!). Вода почти чёрная, и в голову лезут всякие неподходящие мысли: о морских змеях, спрутах... Крепкие нервы нужны тем, кто задался бы целью исследовать с аквалангом дно грота. А легенда говорит, что, нырнув под скалу, можно попасть в огромную подводную пещеру.

За Ревущим гротом встречается ещё целый ряд неглубоких гротов и ниш. В одном из них скальное дно едва прикрыто водой, по нему барабанит срывающаяся сверху прерывистая струйка: здесь кончается ручеёк, берущий начало в Саду чудес. За ущельем, уходящим наискосок вверх, находится квадратный грот Шайтана. В отличие от Ревущего он нисколько не страшен, а назван так потому, что где-то над ним, на Коба-Тепе, поднимается скала Шайтан ("чёрт"). Но именно здесь, в нижней части Хоба-Тепе, лилась когда-то расплавленная магма. По словам В.И. Лебединского, "здесь первоначально находился выводной канал вулкана, засыпанный продуктами взрывного извержения. Затем в него внедрилась кератофировая магма, не вышедшая на поверхность и застывшая в жерле вулкана".

А впереди трёхсотметровым обелиском встаёт из моря скала Маяк (прежде - Большой Бакланий базар). "Прекрасная столбчатая отдельность!" - воскликнет геолог, а поэт подумает: "Каменный гигант, останавливающий облака...". У подножия этого исполина, сложенного липаритодацитами, приютились два довольно глубоких грота. Сначала мы попадаем в Голубиную щель, откуда, будто "подтверждая это название, с шумом вырывается стайка скальных голубей. Шириной всего около метра, грот этот уходит в глубь скалы метров на пятнадцать, постепенно сужаясь. А в конце его, за скальной перемычкой прячется ещё один узкий сигарообразный грот.

Возникновение Голубиной щели связано с постепенным углублением первоначальной трещины в скале. Многовековую неторопливую эту работу вели ветер и солнце; по мере сил помогали им и морские волны. Силы эти, правда, были не слишком велики; даже в сильный шторм волне под обрывами Хоба-Тепе негде "разжиться" камнями и галькой. А именно они придают тяжёлым ударам прибоя таранную мощь, выдалбливают в неподатливом камне гроты, ниши, арки.

Выветриванием пород по трещине создан в основном ещё один, уже по другую сторону Маяка, последний грот Хоба-Тепе - Мышиная щель. Здесь периодически селятся летучие мыши, а прежде они сплошь покрывали стены грота. Эти безобидные для человека зверьки уничтожают колоссальное количество вредных насекомых, поэтому заслуживают бережного отношения. В настоящее же время из Мышиной щели скорее всего вылетят при нашем приближении дикие сизые голуби: летучие мыши распуганы, истреблены...

А вообще грозные утёсы Берегового хребта отнюдь не безжизненны, о чём говорят и сами названия; Мышиная и Голубиная щели, мыс Бакланий. Кроме голубей, стрижей и бакланов, здесь гнездятся сокол-сапсан, пустельга, ласточка-воронок. Реже встречаются каменный дрозд, чёрный ворон, зимородок, орлан-белохвост. Чаек довольно много, их то хохочущие, то скрипучие вскрики часто раздаются над скалами, но они здесь не гнездятся. У самой воды можно встретить на камнях водяного ужа, а по нагретым солнцем скалам снуют многочисленные проворные ящерицы.

Но вот Маяк у нас за спиной. Впереди одна из самых живописных бухт Кара-Дага - Львиная. Своим названием она обязана грандиозной каменной скульптуре - скале Лев, суровым стражем выдвинутой с юго-западной её стороны. Скала эта представляет продолжение спускающейся к морю мощной дайки кератофира; этой же породой сложены скалы, с трёх сторон замыкающие бухту. Скалы эти совершенно отвесны, так и кажется, что небольшой, шириной до двенадцати метров, пляж вот-вот будет вытеснен ими в море. Попасть в Львиную можно только морем (скалолазы не в счёт), но она может стать и ловушкой: так, профессор А. Турцев, в 1926 году делавший магнитную съемку Кара-Дага, из-за поднявшегося вдруг волнения вынужден был просидеть здесь со своим помощником двое суток...

Кое-где с коренных пород на крупную гальку пляжа спускаются осыпи остроугольных обломков. Особенно большая осыпь ползет из ущелья, уходящего вверх, к Чёртову камину. Она веером покрывает северо-западную часть пляжа и прибрежную полосу морского дна. Чуть дальше, в северо-восточном углу бухты, мы вновь замечаем волноприбойную нишу. Такая закономерность в расположении ниш (вспомним Сердоликовую бухту и бухту Барахту) наталкивает на мысль о постоянном, северо-восточном, направлении морских волн у подножия Кара-Дага.

Отдохнув, снова входим в воду; скала Лев - последнее значительное препятствие, мимо которого нам предстоит плыть. Сразу за Львом поднимаются из воды Ворота Кара-Дага - пятнадцатиметровая каменная арка, "выточенная" в кератофирах. До неё уже недалеко, и стоит подплыть к её складчатому основанию, чтобы рассмотреть вблизи. Ворота часто называют Золотыми, очевидно, это название связано с окрашиванием их лучами восходящего солнца. А теперь - к берегу, до которого от Ворот по прямой 85 метров. Отсюда каменная арка выглядит уже иначе, но впечатление мощи и неприступности остаётся.

Вообще могучее тело Кара-Дага, сложенное в основном монолитной изверженной породой, плохо поддается действию морских волн, и теперешний его облик, по-видимому, сложился очень давно. "Этой же самой картиной, возможно, любовались и генуэзцы, и скифы, - пишет В.П. Зенкович,- а может быть, и Одиссей видел Золотые ворота, Ивана-разбойника, Льва и принимал их за окаменелых товарищей циклопа Полифема...". И уж во всяком случае, мы наверное знаем, что Ворота Кара-Дага видел и хорошо запомнил А.С. Пушкин, проплывавший мимо этих мест в Гурзуф.

Было это 18 августа 1820 года. Парусный бриг "Мингрелия" отплыл из Феодосии под вечер и, подгоняемый свежим ветром, устремился к юго-западу. Однообразные пустынные берега ничем не могли привлечь внимание путников, а Пушкин и без того был немного разочарован первыми впечатлениями от Тавриды. И только когда за бортом корабля встали ржавые "груды гор" Кара-Дага, поэт, оживившись, стал пристально всматриваться в их почти нависшие над кораблем, облитые красноватым предзакатным солнцем стены.

А через три года, в октябре 1823-го, в черновой рукописи "Евгения Онегина" появился набросок стоящей в море скалы, по которой нельзя не узнать Ворота Кара-Дага. Рядом Пушкин изобразил фигуру беса, окруженного пляшущими бесенятами, и ведьму на помеле: очевидно, в его памяти Ворота остались местом, связанным со всякого рода "чертовщиной". В самом деле, тогдашнее название Золотых ворот - Шайтан-Капу ("чертовы ворота"), неподалеку находятся скалы Шайтан, Чёртов камин, Чёртов палец; местным рыбакам, проходившим на лодках близ карадагских скал, весь этот мир застывшей лавы, вероятно, казался адской преисподней. Пушкин вряд ли знавший все эти названия, также увидел в Кара-Даге таинственное, "чёртово" место. И как бы символом его, самым прочным впечатлением осталась для него эта каменная арка...

Мы сейчас смотрим на Золотые ворота с пляжа Пограничной бухты. Такое название было дано ей Левинсоном-Лессингом, так как здесь, перед мысом Лев, проходит восточная граница распространёния спилитов, слагающих нижнюю часть хребта Карагач. Позднее было установлено, что спилиты встречаются и дальше, в Львиной бухте, но название осталось. По осыпи, уходящей наверх за дайку Льва, можно выбраться к Чёртову камину. Однако подъём по этой тропе очень сложен.

Узкий пляж Пограничной бухты почти весь засыпан крупными и мелкими глыбами вулканических пород, свалившихся сверху, но здесь уже можно пройти (в одном только месте, также в воде, по подводному карнизу). Мощная глыба шаровой лавы отделяет Пограничную бухту от следующей, Пуццолановой.

Эта бухточка, приютившаяся с восточной стороны Ивана-разбойника, получила своё название по вулканической породе пуццолану, который здесь пытались когда-то добывать. Названием своим она обязана итальянскому городу Поццуоли, где впервые было обнаружено её месторождение. Порода эта, подобно трасу, может использоваться как гидравлическая добавка к цементу. Возросшая в начале века потребность в бетоне для портового строительства заставила искать её здесь.

В Пуццолановой бухте особенно много глыб шаровой, или подушечной, лавы, которые, по В.Лебединскому, образовались при подводном, причем пульсирующем, извержении магмы. Внутреннее давление поднимавшейся по трещине лавы периодически ослабевало; она часто изливалась не сплошным потоком, а отдельными прерывистыми струйками разной вязкости. В воде жидкие струйки мгновенно свертывались в каплю и, застывая, откладывались на морское дно каменными, разной величины, шарами.

Из Пуццолановой бухты тропа ведёт нас на перемычку в 20 метров высотой, соединяющую скалу Иван-разбойник со скалистыми склонами Карагача. Такая же перемычка, сложенная делювиальными наносами, была, очевидно, и с западной стороны этой скалы, но там волны постепенно размыли её, образовав уютную бухточку. Со стороны моря она с трёх сторон прикрыта скалами; здесь легко могли укрыться быстроходные казацкие "чайки", не раз осаждавшие турецкую Кафу. Ненавидевшие запорожцев турки, по-видимому, и дали высокой скале, прятавшей их чёлны, название Харсыз-Иван ("Иван-разбойник"), а бухте у её подножия - имя Разбойничьей (Харсыз-Лиман). Однако и в начале нашего века, незадолго перед революцией, в этой бухте произошел случай, по-своему подтвердивший старое название.

Однажды поутру заведующий биостанцией А.Ф. Слудский, обходя "владенья свои", спустился к Разбойничьей бухте. Ночью шел дождь, глинистые склоны ещё не просохли, и вдруг на одном из них молодой учёный заметил продолговатый клочок сухой земли. Попробовал раскапывать - земля была рыхлой, неслежавшейся. Затем шел слой камней, а под ним оказался... труп мужчины, причём совсем "свежий". Опознать убитого, однако, не представлялось возможным; вся кожа с лица была у него содрана. Одет он был, как турки-рыбаки, промышлявшие в те годы в карадагских бухточках рыбу, а попутно занимавшиеся и контрабандой. Все попытки выяснить что-либо у них кончились неудачей; следствие так и было прекращено "за нерозыском".

Скала Иван-разбойник сложена породой, когда-то уступившей натиску магмы и давшей ей выход: со стороны моря хорошо видна округлая вмятина, заполненная растрескавшейся, окаменевшей лавой. Размер этой каменной пробки, заткнувшей одну из жерловин вулкана, довольно велик - 14 метров в диаметре! Контрасты света и тени образуют в её углублении барельеф, напоминающий женщину с ребёнком на руках. Общая высота скалы Иван-разбойник - около 60 метров.

Пляж Разбойничьей бухты ограничен с севера грандиозной осыпью с оползневой площадкой наверху, с востока и запада встают обрывы коренных пород, состоящих здесь из туфобрекчий. Сам пляж, шириной в 12 метров, покрыт крупной галькой, кое-где сложенной ступенями, - результат работы сильных прибоев. Морем создана и ниша в основании Ивана-разбойника, оказавшаяся на высоте более трёх метров над уровнем воды после сравнительно недавнего (в геологическом смысле!) поднятия суши. Она также ориентирована на северо-восток, что подтверждает мысль о северо-восточном направлении равнодействующей волнового режима Кара-Дага.

В 1937 году экспедиция Московского университета произвела промеры глубин у Кара-Дага. Оказалось, что в Разбойничьей бухте глубина очень быстро увеличивается до двадцати метров и лишь затем идёт постепенно понижающаяся платформа. Ещё круче падают подводные склоны под стенами Хоба-Тепе, Этот перегиб склона почти у самого берега, очевидно, соответствует сбросовой линии (вы ведь помните, что чуть ли не половина вулкана откололась и ушла под воду). В народе издавна существует легенда, которая доисторическому катаклизму дает своё бесхитростное объяснение. Приводим её в записи А.А. Арендт.

"Давным-давно это было - в те счастливые времена, когда люди на земле не знали вражды и больше всего почитали мир. На месте нынешнего Коктебеля была столица этой счастливой земли, а на вершине Кара-Дага высился храм, посвященный миру. Храм этот был сооружен из драгоценных камней, и под южным солнцем ослепительно сверкали его сердоликовые колонны, агатовые портики, аметистовые карнизы. Туда стекались люди, гордые сознанием своей духовной чистоты, шли подтвердить свой обет никогда не нарушать мир на земле.

Но шли века, среди людей начались ссоры, которые затем стали перерастать в крупные распри. В конце концов начались войны - самое позорное, что есть на земле.

И тогда боги, разгневанные таким падением человечества, решили его наказать. В страшных громовых раскатах разверзлись небеса, и оттуда раздался голос, возвестивший, что отныне люди недостойны своего храма. И до тех пор им предстоит жить в бедах и во вражде, пока не соберут они своими руками всех обломков оскверненного ими святилища.

С этими словами прекрасный сияющий храм распался на куски и вместе с половиной горы, на которой стоял, обрушился в море..."

Дальнейший путь из Разбойничьей бухты снова готовит нам "хождение по водам". Однако те, у кого после путешествия вдоль Хоба-Тепе появилась "водобоязнь", могут взобраться на Карагач и дойти до биостанции или вернуться в Коктебель сухим путём. Тропа начинается от перемычки между Иваном-разбойником и хребтом, она надежна, но довольно крута. Обегая скалы, углубляясь в узкие проходы между ними, теряясь на камнях и вновь возникая на травянистых участках, эта тропа упрямо лезет вверх, "стоя на хвосте, как кобра перед укротителем", по выражению О. Хлудовой. Но таковы все тропы от моря к вершинам Берегового хребта, а тропа от Ивана-разбойника всё же легче, чем, например, та, что идёт от пляжа против Ворот Кара-Дага.

Здесь уместно ещё раз назвать все эти тропы; от Лягушачьих бухт - на Кок-Кая; от Ливадии, через Змеиное ущелье - на Магнитный хребет; от средней Сердоликовой, по Гяур-Баху - к Южному перевалу; от Пограничной бухты - к Чёртову камину; от Ивана-разбойника - на Карагач. Осваивая их, следует начинать именно с подъемов и лишь затем, уже зная тропу, предпринимать спуск по ней. Искать же на Кара-Даге "новые пути" - дело рискованное.

Те, кто продолжает путь морем, вновь ступает на подводную тропу, узким карнизом идущую под обрывом Карагача. Ноги скользят, глаза невольно всматриваются в прозрачную воду: как бы не споткнуться. Вода то едва достигает щиколоток, то поднимается выше колен. Мягкие космы водорослей тянутся к каменному карнизу из глубины, словно норовят схватить за ноги. В одном месте - там, где стена береговых утесов углом выходит в море, надо быть особенно внимательным. Здесь тропу пересекает неширокая трещина: перепрыгнуть её ничего не стоит, но зазевавшийся рискует окунуться с головой, К тому же кусты цистозиры делают эту расщелину почти незаметной...

Подводный карниз тянется метров на пятьсот. В глухой каменной стене, что высится над водой, морем выбито большое количество неглубоких ниш, и на всем протяжении идёт прибойный желоб очень мягких очертаний. В нескольких местах обрыв разорван зияющими трещинами, по которые к морю выносятся обломки скал. Здесь невольно с опаской поглядываешь наверх: а вдруг какому-нибудь камню "заблагорассудится" сорваться вниз?..

Но вот и скала Левинсона-Лессинга - здесь "испытание водой" заканчивается: дальнейший путь к биостанции идёт по суше. Скала, названная в честь знаменитого геолога, нависает над узенькой полосой берега мрачной конической башней. У её подножия приветливо журчит струйка холодной пресной воды. Сама скала сложена неоднородными по составу вулканическими туфами, которые формировались по крайней мере в два этапа. От Карагача скала Левинсона-Лессинга отделена крупной трещиной, и невольно возникает мысль: а не рухнет ли она в конце концов в море?

Подножие Карагача действительно хранит следы многих обвалов. Особенно они часты на участке, который нам остаётся пройти: от скалы Левинсона-Лессинга до устья Чёрного оврага. Весь берег здесь завален глыбами камней, образующими порой настоящий каменный хаос. Но это уже "мертвые" обвалы, куда страшнее "живые", нет-нет да и срывающиеся сверху. Обычно они происходят после дождей, когда выветренные горные породы подмываются водой и, лишившись опоры, устремляются вниз. Поэтому-то и нежелательны экскурсии в горы сразу после дождей, которые к тому же на Кара-Даге чаще всего выпадают в виде ливней.

Кое-где обвалы достигают воды. Таков Кузьмичёв камень (или просто "Кузьмич") - крупная скала, метров на двадцать выдвинувшаяся в море. Её бока уходят почти отвесно в воду, на глубину в четыре-пять метров. По свидетельству Е. Слудской, эта скала в двадцатые годы была облюбована плотником биостанции Кузьмой как постоянное место ловли рыбы - отсюда её название. Рядом из воды торчат ещё два округлых камня, которые носят имя "грибов". Море подточило их основания, действительно сделав похожими на грибы-дождевики. Порой эти камни также величают, заодно со скалой, Кузьмичёвыми, В этом-то районе обвалы и осыпи особенно часто меняют береговые, очертания.

Ряд скал прячется и под водой, кое-где составляя целые подводные лабиринты. Один такой лабиринт уходит в море прямо от подножия скалы Левинсона-Лессинга. А между ним и Кузьмичёвым камнем две соприкасающиеся вершинами скалы, образовали подводную арку - своеобразные ворота в таинственный мир морских глубин Кара-Дага.

Вот где раздолье для аквалангиста!

Море у Кара-Дага населено достаточно плотно. Начнем с того, что здесь живет 139 видов различных водорослей - зелёных, красных, бурых, сине-зелёных. Почти у всех у них звучные, даже изысканные названия: цистозира, занардиния, филлофора, лауренция, церамиум... Среди их зарослей, то струящихся кверху, то клочковатых, то широких, лопушистых, шныряют различные бокоплавы и рачки; надёжно устроившись на камнях, поджидают свою микроскопическую добычу моллюски: мидии, гребешки, устрицы; подкарауливают проплывающих мимо рыбок крабы. Морских беспозвоночных у Кара-Дага насчитывается до 350 видов, рыб - 93.

Чаще других среди подводных скал можно встретить бычков, каменных окуней, зеленушек, Попадаются сарган, кефаль, смарида, горбыль. Целый ряд рыб "удостоен" званий "морских": морская ласточка, морская собачка, морской карась, морской налим, морская игла. Есть ещё морская лисица и морской кот, но это уже особенные рыбы - скаты. Встреча с одним из них - морским котом - может оказаться малоприятной; на хвосте у него имеется зазубренная костяная игла, укол которой бывает крайне болезнен. Это же можно сказать про морского ерша, скорпену и морского дракончика: у них в плавниках имеются ядовитые железы. А вот морская свинья, или азовка, совершенно безобидна и очень дружелюбна по отношению к человеку, но это не рыба, а млекопитающее - дельфин. У Кара-Дага азовки встречается, правда, не слишком часто (во всяком случае реже, чем другие дельфины: афалина и особенно белобочка, или обыкновенный дельфин).

За Кузьмичёвым камнем повсюду разбросано большое количество свежего, ещё не обработанного морем обломочного материала. Почти все промежутки между глыбами вулканической брекчии заполнены здесь острым щебнем, постепенно осыпающимся с верхней части Карагача, где высятся скалы Трон и Короли. А вот дорогу пересекает крупный оползень, прорезанный многочисленными овражками и промоинами; сверху здесь почти каждый год ползут огромные массы глинистых сланцев. У Чёрного оврага из такой же тёмной глины образован дождевыми водами отчётливый конус выноса. За ним идёт пляж, сначала неширокий и каменистый, затем расширяющийся до двадцати семи метров и покрытый более мелкой галькой. Здесь кончается хаос глыб, торчащих из воды на всём пути от Кузьмичёва камня в таком количестве, что между ними с трудом протискивается лодка.

Миновав пляж, огибаем невысокую террасу, подошедшую к самому морю. Остаётся пересечь устье Карадагского ручья - и мы в парке биологической станции.

* * *

Наша экскурсия окончена. Отдохнув и искупавшись, вы несомненно, прежде чем направиться к остановке автобуса, ещё раз взглянете на темнеющие хребты, по которым (или под которыми) прошли. Но лишь когда уедете отсюда и в привычном круге повседневности будете вспоминать летнее путешествие, вы неожиданно поймёте всю силу притяжения, которую таит в себе опаленный солнцем, исхлестанный ветрами полуразрушенный вулкан над морем. Не раз в вашей памяти возникнет "тёмная гора - как разметавшееся пламя окаменелого костра"... И не исключено, что перед следующим отпуском перебирая в уме пункты возможной поездки; вы, в конце концов, снова остановитесь на этом; восточный Крым, Кара-Даг...

Тем более, что мы прошли только два из возможных маршрутов. А есть ещё подводный, среди изумительного разнообразия скал, - для обладателей аквалангов; и на Святую гору через Северный перевал и Малый Кара-Даг; и по известняковым хребтам, также представляющим целый "затерянный мир" причудливых скал и лесистых долин.

А есть ещё Кара-Даг весной - в жёлтой дымке зацветающего кизила, с алыми шариками пионов на взгорьях; и Кара-Даг осенью - в буром золоте дубов, в огненных языках скумпии между скал. И даже зимний Кара-Даг - со снежной опушкой на каменных плечах, под недолгой корочкой льда, в заверти белой вьюги...

Многоликий, таинственный, романтичный, он - как подарок тем, кто любит природу во всем разнообразии её неумирающей красоты и мощи, кто считает себя частью этой природы-матери всего живущего. Только им Кара-Даг откроет свои бесчисленные "тайники", только перед их внимательным мором предстанет во всем своем величии и дикой - но одухотворенной - красоте...

Кара-Даг

Путеводитель (1976 г.)

Владимир Петрович Купченко