Волошин М.А. Обрывистые берега. Без даты. Бумага, тушь.
Всюду на Карадаге живописные руины древнего юрского вулкана. Особенно впечатляют фантастические формы рельефа дугообразно изогнутого Берегового хребта, вытянутого вдоль побережья от Коктебеля до Карадагской научной станции (Карадагский заповедник) на 6-7 километров. Среди скал — знаменитое ущелье Гяурбах (Сад неверных), на головокружительных обрывах которого происходят объятия с Вечностью. Береговой хребет вулканическими ущельями разделен на восторженного облика хребты: Кок-Кая, Магнитный, Хоба-Тепе, Карагач. Этими местами восторгались люди времен палеолита (100 тысяч лет назад), а также киммерийского и нашего времени. Известнейший ученый, геолог Алексей Павлов рассказал о Карадаге участникам III Всероссийского курортного съезда в Москве следующее: "Замечательная во многих отношениях вулканическая группа Карадаг... Эта местность представляла в одну из далеких эпох (юрский период) прибрежную полосу моря богатую вулканами, долгое время изливавшими потоки и покровы лавы и выбрасывавшими тучи пепла, падавшего в море и на береговую полосу суши.
Следы юрского ветра
Море было населено разными формами органической жизни, остатки которых погребались в его осадках и в отлагавшихся на дне вулканических туфах. На берегах росла чуждая современной флоре растительность. После того, как образовалась мощная толща этих разнообразных напластований, страна подверглась коренной переделке. Здесь начался процесс вздымания горной цепи, — все горизонтальные покровы лав и пеплов и морские осадочные слои были поставлены вертикально, а вертикальные вулканические жерла местами приняли горизонтальное положение. Все это создало такие оригинальные формы рельефа и пейзажные красоты, которые могут поспорить с самыми замечательными уголками Американского национального парка". (Имеется ввиду Йелоустонский национальный парк в США).
Скалы Одиссея
Развивая идею Павлова, директор Карадагской научной станции Александр Слудский в 1924 году обосновал необходимость создания на Карадаге национального парка. В небольшой брошюре "О национальном парке на Карадаге", вышедшей в 1924 году в Феодосии и давно ставшей библиографической редкостью, он в частности, отмечал: "Я предвижу то недалекое время, когда специально на Карадаг будут приезжать экскурсанты и туристы не только со всей России, но и из Западной Европы и Америки..." Время это пришло не так быстро — только в начале 1990-х годов на карадагских скалах побывали иностранные туристы.
Слово Карадаг в прошлом звучало более грозно, чем в наши дни: о Карадаге знали больше как о темном, гиблом месте и не многие решались пройти по диким, необузданным присутствием человека, скалам. Долгое время считали, что ели человек не вернулся из мира обрывов и окаменевших химер, то и искать его бессмысленно — грозен Карадаг, ну а кому повезло. — тот был героем. Более "ласковые" тона Карадаг приобретал постепенно — исследователи Крыма Таблиц и Паллас видели его ещё грозным, а в конце XIX века геолог Александр Лагорио, искренно любивший Карадаг, — рассказал о нем с научной трибуны VII съезда русских естествоиспытателей и врачей в 1883 году в Санкт-Петербурге. Затем Лагорио показал красоты Карадага участникам VII Международного геологического конгресса в Санкт-Петербурге — свыше 100 ученых прошли по карадагским тропам в 1897 году. Лагорио первый установил, что возраст карадагского вулканизма датируется верхнеюрским временем. Эта точка зрения актуальна и сегодня, геологи все ещё ведут споры о времени. А именем Лагорио — большого ученого и прекрасного человека, названа грандиозная отвесная стена — вулканическая дайка, нависающая над ущельем Гяур-Бах.
Каменная "Нвсси"
В начале XX века появились стихи о Карадаге поэтов Волошина, Поликсены Соловьевой. Карадагский фон присутствовал в произведениях Михаила Пришвина, Константина Тренева, Андрея Соболя. Истовым популяризатором Карадага был писатель и врач Сергей Елпатьевский. Б 1913 году в знаменитых "Крымских очерках" он писал: "Карадаг — конец, последнее слово той чудесной горной сказки, что тянется от Севастополя... И, как бывает, именно в конце сказка вспыхивает самыми причудливыми образами, самой необузданной фантазией".
Карадаг упал в море отвесными обрывами, источенными водами Чёрного моря, — уютные бухты, мысы, гроты украшают береговую линию. Привлекает Ревущий грот (Аид), — темный коридор уводит вглубь скалы на десятки метров, но грот, по понятным причинам, до конца не обследован. В эфире плавают соленые отзвуки моря и седые — камней и скал, ароматы чабреца, мяты, полыни: "и воздух пей, дыши дыханьем струй медвяных".
отведав живительного эфира, писал поэт Виктор Василенко. Такой коктейль освежает каждого, кто попал в пейзаж темных, шероховатых скал, пронизанных зелеными, бурыми, охристыми, серо-свинцовыми, голубыми, бирюзовыми и другими цветами геологического времени. Скалы и камни не безмолвны — они поющие — чарующие мелодии слышны, стоит лишь увидеть реликтовые полувзгляды скал, или через кристалл прочесть избранные страницы калейдоскопа. На обрывистых склонах и прекрасных берегах, в расщелинах скал и в мрачных гротах, на живописных пространствах гор и долин произрастает около 1250 видов растений — почти половина растений Крыма. Такое растительное богатство возникло благодаря вулкану, — на его склонах формировались своеобразные почвы, в его складках рельефа находили приют самые разные растения, для украшения каменных пейзажей необходимы были краски различных растений.
Я в твоих очках увидел...
В 1928 году известный ботаник — Дмитрий Сырейщиков открыл на Карадаге несколько новых видов растений, а один из них стал эндемичным, то есть таким, которого больше нигде в мире нет и назвали его в честь открывателя — смолевка Сырейщикова.
Разноцветной, задумчивой осенью, на склонах гор привлекает внимание гирляндами ярко-желтых плодов ещё один эндемик — боярышник Поярковой. Таких деревьев на Карадаге всего около 150. Среди трав, цветов, деревьев, на скалах и обрывах, возвышенностях и долинах нашли приют насекомые — их колоссальное количество — более 12 тысяч видов (из них только бабочек около 1600 видов).
Небом над пейзажными красотами Карадага владеют птицы — их много, почти 200 видов. На скалистых берегах часто можно видеть чернозобых гагар, хищных хохлатых бакланов — "морских воронов", надоедливых чаек. На степных горных участках селятся кеклики, — неожиданно, с криками взлетают прямо из-под ног ошарашенного пешехода. Тщательно, усердно охраняют свои владения мудрые вороны. Гордый красавец сокол-сапсан — непременный атрибут карадагского неба.
На скалах, холмах, в укромных местах, в зарослях кустарников обитают разные животные: благородный олень, косуля, кабан, лиса, каменная куница, заяц-русак, ласка, — около 30 видов млекопитающих известны на Карадаге.
Среди прогретых солнцем скал можно встретить леопардового полоза с красивой, яркой пятнистой окраской. Его охраняют повсюду на земле, как вид он занесен в Красную Книгу Международного союза охраны природы.
До создания заповедника в 1979 году — Карадаг стихийно, толпами посещали десятки тысяч человек в год. Рубили деревья, жгли костры, засоряли живописные бухты, склоны, долины каменной сказки... Костры зачастую становились причиной пожаров, долго напоминавших о себе выжженными склонами гор и холмов. Многие жильные выходы самоцветов были хищнически выработаны. Однако заботами людей и юрского ветра был создан заповедник — волны варварского нашествия остановились. Но каждый может открыть для себя мир каменной сказки Карадага на научно-познавательной экскурсии по экологической тропе.
Юрский ветер магнитными вихрями царит над Карадагом, — загадочным Сфинксом взметнувшимся над морем. У его подножия прошли эпохи и народы, продолжает проходить суетливый ход жизни, а на скалах властвует Вечность. Низ и верх — два разнозарядных, но взаимопроникающие и дополняющие друг друга полюсы, — мимо которых не смогли пройти поэт и художник Волошин и доктор медицины Вяземский. В начале XX века у подножия Карадага построили они свои дома, а Вяземский и первую в мире научную станцию. Пульсирующие точки бытия вскоре стали духовными магнитами, куда приезжали, где жили, работали, упивались свободой, наслаждались первозданной природой писатели, ученые, художники, все, небезразличные к красоте вершин. Видимо необходимы были Карадагу поэт и врач, открытые дома которых принимали возвышенные порывы души человека. Оба уважительно относились друг к другу, поддерживали дружеские отношения: "Вы нас избаловали прошлогодним Вашим милым обществом", — писал Вяземский Волошину в июле 1910 года и сетовал на отсутствие Волошина в своем доме "нынешним летом" 1911 года.
Схема Карадагского природного заповедника.
Точками (....) обозначена экологическая тропа.
(Художник А. В. Куршин)
Каменный бунт в волнах юрского ветра виден в черных базальтах и серых андезитах, светлых спилитах и желтоватых липаритах, зеленых трассах — черноморитах, ярких, красочных самоцветах, "камень, проникнутый воздухом далей" — основа познания сути вещей и явлений — будь то геологические блоки и магнитные аномалии, живописная поэзия и поэтическая живопись, музыка скал, философские истины, химические реакции, катаклизмы погоды и жизни, любовь и отчуждение, и многое иное, к чему стремится и чего остерегается человек — хочет узнать, и хочет забыть ... Карадаг — основа образной символики Киммерийского, Восточного Крыма и символы эти наполняют литературу, науку, живопись, нашу жизнь. В 1932 году Волошин отмечал ведущее положение Карадага в коктебельском пейзаже. Годы раздумий, сопоставлений, сравнений привели его к такому ходу мысли. Вспоминая Испанию, Аликанте, где он был во времена молодости, Волошин писал: "Главное — в Аликанте отсутствует то единство, которое отличает Коктебель от других стран мира — Карадаг". И затем он великолепно раскрыл всю "пейзажность территории": "Я все-таки совершенно серьезно думаю, что Коктебельский пейзаж — один из самых красивых земных пейзажей, которые я видел. Вообще, о пейзаже нужно не только очень много думать, но и сравнивать. А я из всех своих обширных странствий в жизни больше всего сравнивал именно пейзаж. У пейзажа есть самый разнообразный возраст. Есть пейзажи совсем молодые и есть — глубокой древности. Потому что пейзаж, как лицо страны, может быть так же разнообразен, как человеческое лицо. Все, что пережито землей, все отражено в пейзаже.
Коктебель очень многими сторонами напоминает пейзаж Греции. Он очень пустынен и, в то же время, очень разнообразен. Нигде, ни в одной стране, я не видал такого разнообразия типов природы. Такого соединения морского и горного пейзажа, со всем разнообразием широких предгорий и степных далей. Положение его на границе морских заливов, степи и гор делает его редким и единственным в смысле местности. Ему по положению, может быть, соответствует расположение Неаполитанского залива.
М. А. Волошин и Ф. Ю. Левинсон-Лессинг
Карадаг находится в таком же положении к Керченскому полуострову, с его увалами и сопками, как Везувий к Флегрейским полям. А его собственные зубцы и пики, видимые из глубины керченских степей, являются порталом какой-то неведомой фантастической страны, о которой можно составить представление по пейзажам Богаевского" и добавим, по прекрасным, удивительным, впитавшим в себя разноцветное время карадагской земли — акварелям Волошина. Фантастическую страну Карадага Волошин показывал участникам геологической экспедиции Левинсон-Лессинга, он был проводником в этой экспедиции. Без участия в ней поэта геологические исследования в конце 1920-х годов вряд ли были бы возможны, поскольку никто из участников экспедиции не представлял геологических образов Карадага, не знал его троп — в этом помог Волошин:
Алмазный бред морщин твоих и
впадин
Томит и жжёт. Неумолимо жёстк
Рисунок скал, гранитов чёрный
лоск,
Строенье арок, стрелок,
перекладин.
Вязь рудных жил, как ленты
пёстрых гадин.
Наплывы лавы бурые, как воск,
И даль равнин, как обнажённый
мозг...
Трёхдневный полдень твой
кошмарно-страден.
Пузырчатые оспины огня
Сверкают в нимбах яростного дня,
А по ночам над кратером
Гиппарха
Бдит "Volva " — неподвижная
звезда,
И отливает пепельно-неярко
Твоих морей блестящая слюда.
Как знать, быть может без Коктебеля — Карадага не было бы вершинных поэтических нот у лучшего поэта уходящего в историю века — Марины Цветаевой. В 1911 году, после первого свидания с Коктебелем — Карадагом, Цветаева писала Волошину: "Я тебе страшно благодарна за Коктебель, — pays de redemption (страна искупления), как называет его Аделаида Казимировна, (А.К. Герцик, 1874-1925, поэтесса) и вообще за все, что ты мне дал". Первое знакомство — начало любви к Карадагу: "Когда начинается тоска по Коктебелю, роемся в узле с камешками", — грустила Цветаева в удалении от любимого места. Последующие встречи с Карадагом позволяли Цветаевой видеть многое, необходимое для творчества: "События сегодняшнего дня: мытье автомобиля перед его окраской, большая прогулка в горы, — в одном из писем 1913 года отмечала Цветаева. — Какие горы мы видели, какие скалы, какое море! Сидели, спустя ноги в пустоту, пили воду из какой-то холодной дыры (источника), видели все море и чуть ли не ВЕСЬ МИР".
М.А. Волошин
"Гора, но лавиной в лазурь"
Дочь Цветаевой, Ариадна Эфрон, вспоминала: "Навсегда родными в памяти её остались Таруса её детства и Коктебель — юности, их она искала постоянно и изредка находила в холмистости бывших "королевских охотничьих угодий" Медонского леса, в гористости, красках и запахах средиземноморского побережья".
Где бы ни была Цветаева — в Чехии, Германии, Франции — всюду она искала любимые пейзажные отпечатки карадагских скал, через пространство которых она видела и природу вокруг себя, и людей, и сердце волновалось от чувств, переполнявших его и тосковало — от уходивших. Ассоциативный образ Карадага видим в стихотворении "Каменной глыбой серой...", написанном 6 августа 1922 года в горах Чехии:
Каменной глыбой серой,
С веком порвав родство.
Тело твое — пещера
Голоса твоего.
Недрами — в ночь, сквозь
слепость
Век, слепотой бойниц.
Глухонемая крепость
Над пестротою жниц.
Кутают ливни плечи
В плащ, плесневеет гриб.
Тысячелетья плещут
У столбняковых глыб.
Горе, горе! Под толщей
Век, в прозорливых тьмах —
Глиняные осколки
Царств и дорожный прах
Битв...
В стихотворении "Не надо её окликать...", созданном 7 февраля 1923 года в деревне под Прагой, Цветаева мысленно соприкасалась с Карадагом:
...А справишься? Сталь и
базальт —
Гора, но лавиной в лазурь
На твой серафический альт
Вспоёт — полногласием бурь
И сбудется! — Бойся — Из ста
На сотый срываются ...
Чу! На оклик гортанный певца
Органною бурею мщу!
В Праге, в январе 1924 года. Цветаева написала лирическую, насыщенную абстрактными понятиями "Поэму Горы". Реально существующая гора представляла собой пражский холм в Смихове. Б Праге, как и в 1911 году в Коктебеле — Карадаге, — возвышенный полет чувств, любви, но не к Сергею Эфрону, а к товарищу его — студент} Пражского университета Константину Родзевичу. Чувства Цветаевой обнимают полюбившиеся природные образы, но успокоения не приносят: "Я не удаляюсь в природу я ударяюсь в нее — всем отпрядыванием от человека и потому, может быть, так ненадежно" — призналась она в "Сводных тетрадях" при работе над "Поэмой Горы' Вот пример таких ударений:
... Чтите мой угрюмый холм
тише тихого
...
Глиняный в туманах Смихова.
— это строки черновика, но такой "удар" не устраивает Цветаеву, она ищет Карадаг и находит его в отражениях пригорода, что усиливает "отпрядывание":
Чтите мой угрюмый грот.
(Грот — была, и волны
впрыгивали!)
Той игры последний ход
Помнишь — на исходе пригорода?
Та гора была — миры!
Боги мстят своим подобиям!
....................................
Горе началось с горы.
Та гора на мне — надгробием.
"Тысячелетья плещут у столбняковых глыб"
"Поэт есть бессмертный дух", — отмечала Цветаева в 1937 году. И этот дух, воспарившись в 1911 году над скалами Карадага увидел "Чуть ли не ВЕСЬ МИР", а затем часто возвращался к истокам увиденного. "Угрюмый грот" — безусловно Аид (Ревущий грот) на Карадаге, куда Цветаева путешествовала с Волошиным в 1911 году.
Карадаг — одно из немногих мест на земле, где происходит утверждение личности человека: "Историческая насыщенность Киммерии и строгий пейзаж Коктебеля воспитывают дух и мысль", — писал Волошин в автобиографии. Таинственное взаимопроникновение и взаимное дополнение человека и местности позволяет выйти за рамки конкретных мест и человеческих взаимоотношений и соприкоснуться со столь желанным прекрасным: и в человеке, и в природе. Союз Карадага и человека коснулся всех участников калейдоскопа.
