Жемчужина Крым

Планета Крым — единым взглядом

общий обзор

Как у всякой порядочной планеты, у Крыма есть своя природа: материки, горы, поля, леса, недра, моря, население, история, хозяйство.

Природа

 

Крымский полуостров прицепился к Северному Причерноморью тоненькой пуповиной Перекопского перешейка, по которому, как артерии и нервы, проходят железная дорога, автомагистраль, Днепровско-Крымский канал и линии электропередач. С севера, запада и юга он омывается водами Черного, с востока — Азовского моря с его необычным заливом — Сивашом и Керченским проливом (его ширина в самом узком месте и составляет всего три километра).

В целом Крым имеет форму ромбовидную, хотя и довольно неправильную. (Некоторые находят, что Крым имеет форму сердца, а поэт Илья Сельвинский увидел в нём... орла!)

Если от поэтических образов вернуться к геометрии и географии, то выясняется, что вдоль длинной диагонали этого ромба проходит 45-я географическая параллель (45° с.ш.) — ровно половина пути между Северным полюсом (90° с.ш.) и экватором (0°). И вот это замечательное обстоятельство, вместе с некоторыми другими, о которых дальше, сделало маленький Крым как бы отдельной планетой с необычайно разнообразными природными условиями.

А полуостров действительно невелик, При желании весь его можно гуляючи пересечь пешком по той самой 45-й параллели за какую-нибудь неделю. Если же оперировать строгими цифрами, то с севера на юг, по короткой диагонали ромба (от остатков Турецкого вала на Перекопе до оконечности мыса Сарыч соответственно) он составляет около 200 км, а с запада на восток, все по той же 45-й параллели, от оконечности мыса Кара-Мрун до мыса Фонарь (в Керченском проливе) — 320 км. Площадь Крыма — около 26 тыс. кв. км. А это меньше любой области Центральной России, которые, конечно, каждая по-своему, хороши, но никаким разнообразием природы обычно не отличаются. И здесь дело, конечно, не в одной только удачной географической широте. Ведь Крым — не гладкий лист географической карты, на котором расчерчены параллели и меридианы.
 

Земля (ландшафты, недра, флора)
 

Вот уж нет! Здесь невероятно красивые, но при этом очень сложные ландшафты. При взгляде с большого удаления, например из космоса, это выглядит так, будто от глади Причерноморской равнины, навстречу волнам Черного моря, накатывает вал земной тверди. Плоское подножие его где-то от широты Симферополя переходит в скат, сначала пологий, дальше на юг все более и более крутой. Вал морщится гребнями горных гряд и, наконец, с полуторакилометровой высоты разом обрушивается на морское побережье. Ещё это можно сравнить, пожалуй, действительно с расправленным птичьим крылом на взмахе.

Поэтому, на самом деле, нет никакого единого Крыма. На этой миниатюрной планете по крайней мере три континента: Крым Степной, Горный и Южный берег. Но и внутри этих материков нет никакого единообразия. Природа поделила их на области со своим неповторимым обликом каждая.

Преддверие (Степной Крым)

 

Те, кто отправится в Крым на поезде или автомобиле, через Перекоп, сначала увидит перед собой все ту же степь, которая сопровождала их весь предыдущий день от самого Харькова или Воронежа — плоское до самого горизонта пространство, почти сплошь распаханное, с островками садов в белых, широко разбросанных селах и светлыми, сквозными байрачными лесами в редких балках. Такой типично южнорусский пейзаж занимает северную половину Крыма, но не всю, а только его середину. Сдвигаясь от нее к востоку или к западу, мы, не покидая равнины, попадем в совершенно иные страны.

Запад Степного (или, может быть, точнее, Равнинного) Крыма занимает каменистая возвышенная равнина Тарханкутского полуострова. Это уже не мягкие просторы Новороссии, а скорее шершавые, на первый взгляд безжизненные засушливые степи Южного Урала — оренбургские или курганские: те же редкие сухие травы, голые глинистые проплешины среди каменистых россыпей и развалов; комья перекати-поля... Чуть зеленее — в долинках редких ручьев, большую часть года сухих. Эта увалистая равнина обрывается к Черному морю крутым высоким уступом. Его высота местами достигает 60 м (Джангульский увал у с. Оленевки). И по всему побережью Каркинтинского залива эта стена увенчана как бы скульптурными изображениями самых причудливых существ — птиц, зверей и великанов, высеченных ручьями, дождями и ветрами. К подножию этой стены прилепилась узенькая полоска каменистого пляжа.

А к востоку от плодородных, или по-научному, типичных степей плавно спускается к Сивашу совершенно плоская низменность, сходная с Черными Землями Прикаспия — та же унылая, почти нагая высушенная земля, готовая при всяком сильном порыве ветра подняться в воздух тучей черной соленой пыли; солончаки, редкие былья сухих трав... И реки, умирающие, не достигнув моря... Только вместо глубокого, обильного Каспия — мертвые, пересоленные, мелкие воды Сиваша, «гнилого моря». (А само слово в переводе с татарского и значит «грязь».)

Да, и на самой лучшей и цветущей из планет не обойтись без собственной пустыни. Именно эти места русский поэт Сумароков, современник Ломоносова, бывший некоторое время главным судьей Таврической губернии, назвал «адовым чудищем, стерегущим Элизиум» (то есть рай). И такое впечатление может произвести Крым на тонкую поэтическую натуру!

Но зато при движении на юг типичные степи начинают приподниматься, бугриться и горбиться, образуя сначала даже не предгорья, а подножия предгорий. И сразу меняется все. Горные реки, не успевшие потерять своей стремительной силы, пропиливают себе долины по мере нашего продвижения на юг, вверх по течению, все более глубокие и красивые. И только что плоская степь на глазах превращается в живописную холмисто-увалистую страну. Пашни на «спинах» просторных возвышенностей, виноградники и дубравы (по-местному «дубки») на их склонах; огромные, на десятки гектаров, сады, аллеи пирамидальных тополей, акаций и дикого абрикоса на улицах поселков, городов и вдоль дорог... Местами мягкие, веселые склоны долин сменяются светлыми скальными обрывами. Пейзажи, которые можно увидеть и у нас, в России — например, в Эрмитаже или Пушкинском музее, на полотнах наших же мастеров (Сильвестра Щедрина, Карла Брюллова, Ореста Кипренского) — предгорья Апеннин, окрестности Флоренции или Болоньи, Лигурийское побережье — Генуя...

Тайник (Горный Крым)

Вот так, совершенно незаметно для самих себя мы оказались уже в Горном, или, как его ещё называют, Лесном Крыму (оба эти определения резко противопоставляют его Крыму Степному). Это истинное средоточие и тайник многочисленных сокровищ природы и истории. Для точности — свыше 170 природных объектов, заповедников, заказников, парков, ландшафтных памятников и т.п.; до 150 всемирно известных историко-археологиче-ских объектов — стоянок, городищ, некрополей, крепостей, убежищ и т. п.

Во многих смыслах — это ядро нашей малой планеты Крым. Но и оно, ядро, не однородно, а имеет сложное природное строение. Что делает его ещё более ценным для туриста и просто отдыхающего.

Итак, Горный Крым. Это, прежде всего, три горные гряды: Главная. Внутренняя и Внешняя (или Первая. Вторая и Третья соответственно). Пологими, выгнутыми к северу дугами они в общих чертах повторяют изгиб южного побережья полуострова и протягиваются от Севастополя на западе до Феодосии на востоке на 130 км. Общая ширина этой «трехъярусной» горной системы около 50 км. Гряды разделяются так называемыми продольными понижениями (Южное — между Главной и Внутренней грядой, Северное — между Внутренней и Внешней).

Мы начали знакомство с крымской географией, следуя с севера на юг, — так и продолжим Только с поезда или автомобиля пересядем теперь на троллейбус. (Ведь среди прочих крымских чудес и самый протяженный в Европе горный троллейбусный маршрут, причем пущенный аж в 1959 году. Когда никто ещё и не слыхивал слова «экология», кроме очень узкого круга очень узких специалистов-биологов. Да и они употребляли его совершенно не в сегодняшнем смысле.)

Гряды Крымских гор многим отличны друг от друга. Прежде всего, высотой: Внешняя — только до 340 м над уровнем моря, Главная — до 1542 (г. Роман-Кош, высшая точка Крыма). Различны и слагающие их породы, и покрывающая их растительность, и прорезающие их долины. Но все три имеют одну общую черту — у всех у них пологий северный склон и обрывистый южный. У геологов такая форма гор называется квестой, или куэстой (от латинского questa — косогор). Так получается, когда наклон (геологи говорят — «падение») каменных пластов, слагающих горы, не слишком крут и постоянен на значительном протяжении. (У геологов такое залегание пород называется «моноклиналь» — единый уклон — в отличие от складчатого залегания, когда пласты наклонены в разные стороны, или горизонтального, когда они вообще не имеют никакого наклона.)

Так вот, Крымские горы — это классический, вошедший во все учебники геологии пример такого природного явления — крупной моноклинали и порожденной ею горной системы.

Такова и Внешняя гряда, с которой начнется наше знакомство с этим крымским «материком». Подъем на неё с севера, из крымских степей, почти незаметен. Но зато на юг, в сторону Северного продольного понижения, она обрывается цепочкой невысоких уступов, разъединенных долинами рек и ручьев. Здесь, перед выходом на равнину, эти долины довольно широки и плодородны. Так что Внешняя гряда — это как бы цепочка скальных островков среди сплошного моря садов, виноградников, лесов и пашен. Да и то, если только обернуться на нее с юга, например от Симферополя. Или сверху. Например, из космоса.

Иное дело Внутренняя гряда. Это хоть и невысокие, но самые настоящие горы — с ущельями, гребнями, отдельными вершинами, седловинами, скалами и даже со своим Большим каньоном. Он хоть и поменьше Колорадского, но ничуть не менее величествен. Вообще природа устроила так, что квесты Внутренней гряды сильно напоминают горные системы американского Дикого Запада — хребет Сьерра-Невада, или плато Колорадо, конечно, в миниатюре. Это обстоятельство заметили и с успехом использовали наши кинематографисты. Вот, хотя бы фильм «Трест, который лопнул» (помните — «Боливар двоих не вывезет!»?). Снимался в окрестностях Бахчисарая.

Ещё ярче, масштабнее все эти черты выражены на Главной гряде, отделенной от Внутренней нешироким (6-8 км) Южным продольным понижением. От него плавно вздымаются пологие, покрытые лесами, северные склоны квесты, достигая высот 1300—1500 м над уровнем моря. И оттуда полуторакилометровым отвесным скальным уступом обрываются к побережью.

Эта грандиозная стена сооружена столь же грандиозными силами природы — жаром глубоких недр и Солнцем. Её пропиливают реки и ручьи, так что Главная гряда оказывается разделена седловинами («богазами» по-татарски) на отдельные крупные массивы, которые здесь называются «яйла» (то же самое, что «джайляу» где-нибудь в Средней Азии — слово, общее для многих языков тюркской группы, означает летнее отгонное пастбище). Всего таких массивов-яйл в Главной гряде насчитывают пять (с запада на восток): Ай-Петринская, Ялтинская, Никитская, Бабуга и Караби-Яйла.

Чуть в стороне, к северу от этой величественной цепи возвышаются ещё два гиганта — горы Демерджи («Кузнец») и Чатыр-Даг («Шатёр»). Хотя Чатыр-Даг и не самая высокая гора Крыма, но именно он господствует над крымскими пейзажами. В ясную погоду, при чистом, незамутнённом воздухе его видно чуть ли не от самого Перекопа — белым облаком зимой и темным в остальное время года. Природа позаботилась не только воздвигнуть эти два своих величественных творения, но и украсить их великолепными «скульптурными группами». Их здесь так много, они так разнообразны и неожиданны, дают столько пищи для фантазии, породили столько легенд у народов, с глубокой древности живших здесь, что все это место называют «Долиной привидений».

Ещё одна замечательная природная особенность Горного Крыма в том, что его недра пронизаны огромным количеством пустот. Это пещеры, галереи, шахты, колодцы, гроты и т. п. Их, только крупных, известных и уже обследованных спелеологами, здесь более восьми сотен. И среди них есть образования уникальные, которые можно поставить вровень с самыми известными подземными дворцами мира. Это пещеры Кизил-Коба (Красная) — самая протяженная в Крыму, до 13 км ходов на шести уровнях, с подземными озерами и залами; шахта Солдатская, достигнутая глубина которой свыше полукилометра; пещера Бишбаш-Коба — Тысячеглавая (где действительно были обнаружены останки — черепа — более тысячи человек. Тайна, так и не имеющая разгадки); шахта Большой Бузулук, где в глубине круглый год не тают ледопады, ледяные сталактиты и сталагмиты...

Крымские пещеры — отдельный и огромный мир, заслуживающий не упоминания в несколько строк, а отдельной большой книги. Они привлекали внимание сотен и тысяч людей со всего Советского Союза и многих других стран. Здесь проводились слеты и соревнования спелеологов самого высокого ранга. Неудивительно, что именно здесь, в Крыму, и родилась советская спелеология — сначала как увлечение, затем как спорт и отрасль науки. Ведь именно в Крыму, в Симферополе в 1958 г. возникла первая в Союзе спелеологическая секция.

Эти поразительные творения природы возникают в горных породах, которые относительно легко растворяются водой: в известняке, гипсе, каменной соли. Называется это явление «карст» — по имени местности в Словении, где оно впервые получило научное описание и объяснение. Вообще-то таких пород, особенно известняков, довольно много повсюду, но для образования настоящих пещер требуется сочетание ещё некоторых других благоприятных условий. Поэтому природные пещеры, а особенно большие, штука довольно редкая. И в мире не так много мест, где они есть, а тем более таких, где их много. Горный Крым — одно из них.

Такая природная исключительность Крыма породила множество исторических последствий. Ведь пещеры, гроты, скальные навесы служили местами обитания наших отдалённейших предков уже в древнекаменном веке: они были прекрасными укрытиями и убежищами в античной древности и в средние века. (Ведь именно в Горном Крыму зародилась и почти тысячу лет процветала культура так называемых пещерных городов. И самый известный из них — Чуфут-Кале.) Сослужили пещеры свою службу и партизанам в Гражданскую и Великую Отечественную войну.

Таков Горный Крым в самом ярком его обличье. На запад, к Севастополю и Балаклаве, квестовые гряды снижаются и уже не обрываются, а как бы сползают в море. А на восток, к Феодосии и даже Керчи, они тоже снижаются, приобретая совершенно новое обличье.

Восточное окончание Главной гряды — это, прежде всего, Кара-Даг (в крымско-татарском, да и во многих других тюркских языках, это значит «Черная гора». Но могут быть и другие значения — «Сильная», «Могучая», даже «Дурная» или «Злая»). Почему такая величественность в имени? Ведь это совсем невысокое даже для Крыма (до 576 м над уровнем моря) горное сооружение. Но оно совершенно необычайно по своему облику, строению, да и происхождению. В отличие от протяженных светлых обрывов и веселых лесистых склонов квестовых rop-яйл, Кара-Даг — это темный обнаженный массив, встающий прямо из моря причудливым и мрачным гигантским замком. Не зря «из моря». Именно взгляд с моря дает самое полное впечатление об этом чуде природы. Не зря и «замок». Среди множества затейливых природных изваяний, венчающих гребень Берегового хребта Кара-Дага, есть и «Король», и «Королева», и «Сфинкс», и целая «свита» всяких иных фигур, в которых каждый волен увидеть что-то свое. Особенности и отличия Кара-Дага от остальных крымских гор не случайны. По происхождению он — потухший древний вулкан. Точнее — вулканический аппарат. То есть особым образом «уложенная» совокупность продуктов вулканической деятельности. Это и застывшая лава множества извержении, и вулканические брекчии, то есть обломки застывших лавовых потоков, взломанных и вновь сцементированных новыми порциями расплавленного камня. Здесь и туфы — обломки той же лавы, но не излившейся, а «выстреленной» вулканом из своих недр грандиозными взрывами.

150-160 миллионов лет назад, в юрскую эпоху, все это кипело, гремело, взрывалось, вздымалось в самую стратосферу, изливалось огненными реками и обрушивалось раскаленным каменным градом на головы невинных динозавров.

Теперь все страсти стихли, но Черная гора продолжает жить своей неслышной, необъяснимой жизнью. Чтобы убедиться в этом, достаточно посидеть ночью на вершине Святой Горы (высшая точка Кара-Дага), когда темный камень отдает вам свое дневное тепло, когда почти невидимое море вздыхает, шуршит о берег волной и скребется галькой; когда дрожат, мигают и как бы струятся звезды, а степной бриз несет ароматы остывающей степи, и шелестит жесткой листвой неказистый, но опьяняюще душистый кустарник... Нет, честное слово, проведите одну ясную ночь без сна на вершине Кара-Дага! Не пожалеете! Во многих смыслах Кара-Даг имеет сходство, и наружное, и внутреннее — геологическое, с такими известными библейскими горами, как Синай и Хорив...

Далее, на запад от Кара-Дага, горы, как бы выдохшись, опадают и превращаются в довольно беспорядочное скопление округлых возвышенностей, увалов, гряд и гребней с понижениями, ложбинами и замкнутыми западинами между ними. С севера все это ограничивается невысоким (всего до 190 м над уровнем моря), но обрывистым Парпанским хребтом, который протягивается широтно вдоль всего Керченского полуострова до самого мыса Фонарь, вдающегося в Керченский пролив. Назвать все это холмистой равниной не поворачивается язык по одной причине: здесь нет обычного для равнин, того же Степного Крыма, например, покрова рыхлых отложений — песка, глины и т. п. Здесь прямо под довольно хилой почвой, а кое-где и без нее, на поверхности видны каменные слои. Причем лежат они не плоско, горизонтально, а изогнуто. (Геологи говорят — слои «смяты» или «дислоцированы» в складки.) И на поверхности земли получается приблизительно такая же узорчатая картина, как на древесном срезе. В геологии это называется «рисунок пластовых линий». Чем больше складок, чем они круче изогнуты, тем сложнее, прихотливее этот узор. Лучше всего это видно, конечно, с самолета или из космоса. На худой конец — при взгляде на космический или аэрофотоснимок.

Такая «неприкрытая» поверхность горных пород на относительно ровных местах — вещь довольно редкая и в геологии называется «пенеплен» (от фр. peneplaine — «почти равнина»). Пенеплены довольно обычны в Австралии, поближе к нам — в Монголии (Гоби), китайском Синцзяне.

Так называемый мелкосопочник на востоке Казахстана — тоже пенеплен. Великий русский геолог В. А. Обручев даже назвал всю эту область «Древнее темя Азии».

Под стать Гоби и растительность нашего Керченского пенеплена. Это полупустыня, да ещё местами засоленная. Конечно, Керченский полуостров не сравнить с великой пустыней Гоби, но ведь и Крым — это все же планета в миниатюре.

Ещё одна «фирменная», оригинальная черта природы Керченского полуострова — это грязевые сопки, периодически истекающие, даже «плюющиеся» горячей целебной грязью.

Сердцевина (Южный берег Крыма)

Теперь о самом благодатном «континенте» планеты Крым — о его Южном береге. Это столь известный в бывшем Союзе и всем соцлагере курорт — «Красная Ницца», что для него в разговоре не требовалось полного титулования. Достаточно было сказать ЮБК — и все всем становилось ясно. ЮБК — это море, солнце, горы, фрукты, вино, нега, радость — все, чего только ни пожелает душа! (Так же гордо звучало разве что «Сочи». Да и то потому, наверно, что само слово благозвучно в любой фразе: «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи...» «Ах, тогда в Сочах!») Но мы говорим о Крыме.

Хотя всем и все о ЮБК уже давно понятно, поэты и краеведы не устают награждать его все новыми хвалебными эпитетами. И даже как бы состязаются в этом славословии. Тут и «рай», и «жемчужина», и «сокровище», и (помните?) «Элизиум», и «сердцевина», и тому подобное... И все это совершенно справедливо, и к этому мы ещё не раз вернемся.

Что же представляет собой эта земля, если окинуть её единым взглядом, разом? Например, с вершины Ай-Петри («св. Петр» по-гречески), или Ялтинской Яйлы. (На восходе, когда клочьями разрывается предутренний туман и горы открываются морю, а море — горам.) Собственные впечатления таковы: длинный мазок густой, но легкой зеленой пены с узорами ярких белых вкраплений, подчеркнутый ярко-белой каймой прибоя, прилепился к безграничной, космической пустоте, вмещающей разом два оранжевых, ещё не слепящих солнца. И у этой пустоты, объединившей море и небо, был свой собственный цвет. Очень красивый, радостный, но совершенно не поддающийся передаче словами. Таким увиделся ЮБК с его городами, поселками, санаториями, садами, парками, лесами и пляжами студентам-практикантам, почти сорок лет назад пришедшим за тридцать верст провести свой заслуженный выходной на ялтинском пляже с молодым вином и чебуреками...

И в тот же самый час, но ещё за многие десятилетия до того, другому молодому бродяге эта же земля открылась с моря: «В необыкновенной ясности всходило солнце. Впереди, в голубоватой светящейся мгле медленно вырастали из моря очертания желтых гор, освещенных низкими, но яркими лучами. Это был Крым, но я не сразу узнал его. Он показался мне огромным островом, тонущим в утренней синеве.

Впервые я увидел из морской дали весь Крым, весь торжественный разворот его берегов от мыса Фиолента до Кара-Дага. Впервые я понял, как прекрасна эта земля, омытая одним из самых праздничных морей земного шара... Так, очевидно, представляли себе обетованную землю наши пращуры»... Увидев это, он стал знаменитым русским писателем. Узнали? Это Г.К. Паустовский.

Таковы ощущения очевидцев. На карте же ЮБК — это довольно узкая, от одного до нескольких километров, полоска суши между подножием Главной гряды и береговой линией (которая здесь практически постоянна. Ведь в Черном море вообще нет ни отливов, ни приливов, а у крымских берегов — и крупных ветровых сгонов и нагонов).

Но и в этой узенькой полоске умудрился вместиться целый мир разнообразия. Если пересекать её поперек, то, спустившись по отвесным скалам яйлы (что на поверку не так уж абсолютно невозможно, как мнится на первый взгляд), вы оказываетесь на вершине выпуклого округлого горба, который сначала довольно круто, а затем, становясь более плоским, переходит в одну, местами несколько практически горизонтальных поверхностей, как бы ступенек, нисходящих к морю. На них-то, на этих морских террасах в основном и угнездились города, поселки и отдельные учреждения курортной индустрии — санатории, пансионаты, дома отдыха, детские лагеря и т.п. Подсклоновые горбы-увалы прорезаны короткими, но довольно глубокими и крутыми ущельями, в которых бушуют самые настоящие горные речки, берущие начало аж на самых вершинах яйлы. Местами они даже образуют водопады. Не Виктория, конечно, не Ниагара, но все же...

В нескольких местах эту приморскую покатость пересекают короткие, но очень живописные отроги яйлы, обрывающиеся крутыми мысами прямо в море, или отдельные горы, как бы выпирающие массивными куполами то прямо из моря, то на некотором удалении от него. Самая известная и крупная из таких — Аю-Даг, Медведь-гора, прославленная на весь бывший Союз самым главным пионерским лагерем «Артек». А задолго до того эта гора была прославлена множеством легенд.

Таковы же горы Кастель, Плака, Партенит (Кучук-Аю). Их внешнее сходство не случайно, оно отражает общность их внутреннего строения и происхождения. Все они сложены горными породами, совершенно отличными от тех известняков, сланцев и песчаников, которые слагают яйлу. Это в основном темные диабазы — застывшая на глубине магма. А сами горы представляют собой «корни» некогда существовавших здесь вулканов, подобных тому, который сохранился в виде знакомого нам Кара-Дага. Геологи называют такие образования «субвулканические тела». Более скорое, чем в районе Кара-Дага, поднятие земной поверхности позволило разрушительным силам природы — водам и ветрам — уничтожить сами вулканические аппараты, «докопаться» до их источника. Это по существу те самые глубинные «топки», из которых вулканы получали свой жар, пламень, лаву и другие продукты извержений.

Но потом в недрах планеты что-то произошло, «топки» угасли, котлы раскаленной магмы стали громадными «грушами» тяжелого прочного темного камня — остывшими остатками бурного огненного прошлого.

Кара-Даг и субвулканы Южного берега — не все, что оставила в Крыму эпоха среднеюрского вулканизма. Остатки грандиозных лавовых потоков сохранились недалеко от Балаклавы. Они образуют мыс Фиолент с длинным, в полтора километра, 50 — 60-метровым обрывом, который называют скалой Ифигении. (Здесь одно из мест легендарного жертвенника таврской богини Девы, где девственные жрицы приносили ей в жертву незадачливых мореходов.) Все это наследие давнего геологического прошлого необычайно украшает и разнообразит ландшафты ЮБК. Каждое из таких образований представляет собой настоящий памятник природы.

Но не только древний вулканизм постарался над созданием и украшением Южного берега. Даже такие, казалось бы разрушительные и вредные явления, как оползни и обвалы, внесли свою лепту в созидание этого дивного края. Гигантские отторженцы яйлы образуют скальные гряды и даже целые горы, «съехавшие» к самому морю и как бы «тонущие» в нем. Такова Генуэзская скала у Гурзуфа, скала Парагильмен, оторвавшаяся от Ялтинской Яйлы, гора Биюк-Исар у Симеиза и другие. Некоторые из них в разные времена увенчаны различными строениями — крепостями, дворцами, монастырями. Кроме «увенчанных» и «не увенчанных» скальных отторженцев обвалы и оползни породили ещё одну особенность южнобережного ландшафта — так называемые хаосы. Это нагромождения известняковых глыб у подножия яйлы. Частично они поросли лесами и кустарниками, частично открыты в своей причудливой красе. Очень известны «хаосы» Алушты, Ялты, Симеиза. Зрелище по-своему завораживающее, в духе японской гравюры. Так даже силы разрушения постарались придать ещё большее очарование Южному берегу — действительно сокровищу и сердцевине планеты Крым.

Кстати, о сердцевине. Казалось бы, при всех своих достоинствах именно этого эпитета ЮБК все же не заслуживает. Ведь он расположен на краю полуострова. Но это с точки зрения географии. Если же взглянуть глубже, глазами геолога, то картина получится иная. Здесь уже говорилось, что геологически весь Горный Крым — это моноклиналь, мощная слоистая толща горных пород, наклоненная к северу. Однако, у геологов есть веские основания считать, что у этой моноклинали существует «пара» — точно такой же «пакет» пластов, но наклоненный к югу. Изначально они вместе составляли этакую грандиозную овальную выпуклость на теле планеты. Геологи называют такие образования антиклиналями. Если они очень большие и сложно устроенные — антиклинориями. А если совсем громадные, как Большой Кавказ, то мегантиклинориями. В какой-то момент своей геологической истории Крымский антиклинорий, или свод, раскололся по длинной оси. Северная его половина, или на геологическом языке «крыло», все последующее время медленно поднималась, а южная — опускалась. И теперь она под морскими водами. Этакая черноморская Атлантида. А вот сердцевина этого гигантского «пузыря» в результате вскрылась, чтобы через миллионы лет предстать нам в виде узкой полосы Южного берега Крыма.

Вот так, казалось бы, не очень удачное образное выражение чрезмерно восторженных литераторов отразило глубинную природную истину.

Горный Крым, если помните, называется также и Лесным. Склоны квест, подножия их уступов, межгрядовые понижения, долины рек одеты прекрасными лесами. И только вершины яйлы на Главной гряде свободны от них. Но зато покрыты горными лугами, которые в мае-июне представляют собой сплошной ковер цветов. И вообще растительный мир Горного Крыма необычайно разнообразен. Ведь пятую часть территории и без того маленького Крыма населяют почти две с половиной тысячи видов растений, в том числе двести — эндемичных. То есть вообще больше нигде на Земле не встречающихся. Главным образом это именно травы и кустарники горных лугов-яйл.

Сами крымские леса, как и горные леса во всем мире, устроены ярусами. Поэтому поднимаясь к вершинам, мы одновременно как бы совершаем долгое путешествие с юга на север — от субтропических лесов Средиземноморья к сосновым борам российского Севера. У географов это называется высотной поясностью. И она в общих чертах повторяет широтную зональность. Только в этом случае вместо сотен километров расстояния по меридиану — сотни метров по вертикали. И если бы нам удалось выбрать такой маршрут восхождения, который накоротке пересекает все эти крымские пояса подряд, то всего за полдня, от рассвета до зноя, мы посетили бы почти все ботанические зоны Евразии. За исключением разве что тундры. Попробуем!

Итак, стартуем у подножия Главной гряды, как бы на Пелопонесском полуострове в Греции или на Лигурийском побережье Италии. Здесь лес, в котором главные деревья — высокоствольный можжевельник и сосна Станкевича, или пицундская. Оба они — реликты палеогенового периода (25 — 65 миллионов лет назад). Между их могучими стволами распластались заросли дуба пушистого, грабинника (это то же, что, например, кедровый стланник по отношению к нормальному кедру). Здесь же удивительное дерево, которое в ботанике зовется земляничник мелкоплодный, а в народе попроще — бесстыдница. Это потому, что оно имеет обыкновение летом, в самую жару, сбрасывать старую кору, обнажая гладкий, зеленый омолодившийся ствол. Это чисто средиземноморское растение, и Крым — самый северный краешек его ареала. Здесь же и дикая фисташка, или терпентиновое дерево. Оно не дает орехов, но зато «потеет» скипидарным маслом... Где ещё можно увидеть все это разом, да не в оранжерее или ботаническом саду, а прямо в живой природе? И это ещё не все чудеса нижнего, субтропического пояса крымских лесов.

Поднявшись выше, до 300-400 м над уровнем моря, мы оказываемся в светлом, очень приятном смешанном лесу, напоминающем леса Франции, юга Германии, да и наше российское подстепье — Тамбовщину, Верхний Дон, окское Ополье.

Здесь царит корабельная сосна, а с нею и дуб высокоствольный, и дуб пушистый, и дуб скальный, и граб, и липа, и осина. Есть даже одна на весь Крым берёзовая роща! (Это недалеко от Алушты. Её умудрился заметить в своем стремительном крымском путешествии А.С. Пушкин. И он оказался первым из всех русских путешественников, кто письменно упомянул о ней. Вот уж действительно самый русский из всех русских писателей!)

И таким лесом можно подниматься до самых альпийских лугов на вершине яйлы. А если, отдышавшись, мы решимся спуститься по северному пологому склону квесты, то сразу попадем снова в лес, но уже в буковый.

Это поразительное творение природы! В нем оказываешься как будто бы в каком-то грандиозном строении, может быть в храме какого-то забытого божества — сумрачном, даже мрачном, перекрытом сплошным темным сводом крон, плотно сомкнутых на высоте 25-30 м. Под ногами лишенная всякого травяного покрова почва, а во все стороны, сколько видит глаз, бесконечная колоннада прямых, гладких, серых стволов, как бы смыкающих небо и землю... Здесь понимаешь, что это непременно должны были видеть создатели Карнака и Луксора. И только спустившись по северному склону до высоты 600-700 м над уровнем моря, возвращаемся в веселый мир дубравы, открытый небу, солнцу, с обильным разнообразным подлеском и сочной сплошной травой.

Если продолжить этот воображаемый маршрут далее вниз и на север, то дубовый лес станет изреживаться, разрываться, распадаться на отдельные лесные острова в степном море (те самые «дубки», о которых уже поминалось в рассказе о крымских степях).

Конечно, это очень сжатое, беглое описание растительного мира Крыма. Названы только самые главные, как говорят лесные специалисты, лесообразующие виды. Или уж те, о которых никак нельзя не упомянуть здесь, до того они «крымские». Кроме того, в действительности нет такого единого маршрута, на котором можно было увидеть все здесь описанное. Наконец, совсем, и сознательно, не упомянуто все то, что привнесено человеком за тысячи и тысячи лет его участия в жизни крымской природы. А это и пашни, и сады, и виноградники, и плантации роз, лаванды и табака; огороды, бахчи; придорожные аллеи жерделы, пирамидальных тополей, акации; парки на английский и французский манер; наконец, знаменитейший Никитский ботанический сад, где собрано до 30 тыс. видов растений со всего мира, вплоть до Австралии! Да мало ли чего ещё ни прижилось на щедрой крымской земле под благодатным крымским небом!

 

Вода (гидрография, гидрогеология)

Такова в самых общих чертах суша планеты Крым. Теперь также коротко об её водах.

Что касается пресной воды, то здесь природа поделила её со всей несправедливостью. Большая её часть — реки, ручьи, источники, подземные озера — сосредоточена в Горном Крыму. А Степному досталась только река Салгир и три-четыре её притока. Да и то — редко-редко, раз в десятилетие, а то и реже, доносит Салгир свою мутную воду до Сиваша. Обычно же солнце и степь выпивают её до капли задолго до устья.

Зато горные реки, круглый год щедро питаемые водами карстовых источников, стремительно мчат в Черное море по своим коротким, не длиннее 80 км, долинам. Они порой так спешат, что бросаются со склонов буквально очертя голову, то есть образуя водопады, иногда до 10 м высотой. Но это исключения. Более основательные потоки пропиливают себе настоящие ущелья и даже каньоны. И среди них истинное чудо природы — Большой каньон. Хотя он значительно уступает своему колорадскому тезке в протяженности (3 км против 300), зато вполне соперничает с ним глубиной — те же 300 м. А ширина его по дну при этом местами всего 3 м! Вот по этому показателю — отношение глубины к ширине — крымский Большой каньон, кажется, не имеет себе равных в мире. Так что, если брать относительно, то ещё неизвестно, какое чудо природы чудеснее! К тому же колорадский Большой каньон — это все же пустыня, а крымский — весь в дивных горных лесах. Да и пропилившая его речка (а у нее несколько названий — и Ротовая, и Устьевая, и Аузун-Узень) выточила в его каменном дне несколько котлов, которые называют «молодильными ваннами». За их воздействие на человека.

Но реки — не единственная, да и не главная из вод Крыма. В конце концов, для любителей речного туризма у нас есть и Карелия, и Саяны, и Селигер...

Так что более знаменитая, «фирменная» вода Крыма — это его озера. Всего их здесь насчитывается до 50, их общее зеркало занимает площадь до полумиллиона гектаров, и это без знаменитого и уже не раз упомянутого здесь Сиваша, «гнилого моря», который тоже почти что озеро. Оно отделено от Азовского моря уникальной стокилометровой природной насыпью — Арабатской стрелкой. И в ней — единственный, узкий-преузкий Генический пролив. Его иногда так и зовут — Тонкий. По нему воды Азовского моря вливаются в Сиваш. И оттуда им уж нет обратного хода — здесь они моментально испаряются, как вода, разлитая на горячей плите. Получается гигантская, более 2,5 тыс. кв. км, природная солеварня. Как знаменитый залив Кара-Богаз-Гол на восточном побережье Каспия, под водами которого образовались целые залежи ценнейших солей.

Во многом схожи с ними и остальные озера Крыма. Все они соленые, лежат в степях вблизи морского побережья, черноморского или азовского, и отшнурованы от моря обычно только узкими перемычками-пересыпями, часть из которых ещё на исторической памяти была разомкнута узкими проливами, вроде Генического. Такие озера есть около Евпатории, Феодосии, Керчи. Их глубина обычно не более метра. Но это только толщина слоя воды.

Однако в этих удивительных озерах вода, конечно же, важна, но не она здесь главное. А главное — это грязь! Слой озерного ила, местами достигающий 8 м толщины («мощности» на языке геологов), буквально насыщенный целебной органикой, солями, минералами, микроэлементами, животворными бактериями и даже радиоактивными изотопами, причем именно в таких сочетаниях и концентрациях, которые необходимы страждущему человеческому организму при очень многих заболеваниях. В сочетании с высокоминерализованной озерной водой, солнцем, воздухом, насыщенным попеременно испарениями то моря, то целебных степных трав, грязелечение действительно способно на чудеса. Однако, как и всякое сильное средство, его надо принимать осторожно и только из рук специалистов.

Таврические грязи известны людям с глубочайшей древности. Об одном из таких озер — Сакском, вблизи нынешней Евпатории — уже Плиний Старший (I в. н. э.) писал, что-де «в Таврике, в городе Парасан издревле лечатся землей, исцеляющей всякие раны».

Кроме рек и озер обычных, наземных, в Крыму есть и подземные. Обычно, когда в прессе появляется выражение «подземное озеро» или даже «море», имеются в виду крупные массивы горных пород, насыщенные водой, как обыкновенная пористая губка. Но здесь речь идет именно о реках и озерах, затаившихся во тьме и глубине некоторых пещер. Такова, например, Красная речка, вытекающая из озера в Кизил-Кобе (Красной пещере), или озеро на дне пещеры Трёхглазки. В трещиноватых, пористых, изъеденных крупными пустотами (геологи говорят — «закарстованных») известняках эти подземные воды находят выходы на поверхность, и тогда образуются источники, которые мощно питают горные реки — Качу, Бельбек, Черную и многие другие.

Крым достаточно богат и другими, не связанными с карстом, подземными водами. Здесь известны природные источники и искусственно вскрытые запасы подземных минеральных вод. По своим целебным, или, как говорят специалисты, «бальнеологическим», качествам эти воды не уступают прославленным ессентукам, боржомам и нарзанам.

Например, десятилетиями известны и используются для лечения самых разных болезней термоминеральные воды Майнаки (Евпатория). С самых незапамятных времен приходили люди за исцелением к источникам горы Аргамыш, что у Старого Крыма. И в этом отношении — в открытии новых источников целебных минеральных вод — у древнего Крыма самые широкие перспективы на будущее.

Классики утверждают, что лучше всего запоминаются слова, прозвучавшие последними.

Поэтому последнее слово о крымских водах — о его морях. Точнее — о побережьях. А ещё точнее — о пляжах. Ведь что может быть важнее для отдыхающего?!

И в этом Крым остался верен себе. Здесь, как и во всем остальном, великое разнообразие условий, способное удовлетворить любой вкус. Тут Арабатский и Казантипский заливы Азовского моря, окаймленные просторными песчаными полями, переходящими в нескончаемые отмели. Это созданные самой природой хорошо прогреваемые ласковые «лягушатники», где нужен какой-то небывалый ураган, чтобы поднять опасное волнение. Тут и бархатные, искристо-белые пески по берегам Каламитского залива Черного моря, которые породили волшебные пляжи Евпатории, самой природой назначенные врачевать детей, пораженных страшным недугом — туберкулезом. И где само море — будто ласковая и заботливая сиделка, ласкающая и баюкающая.

И словно действительно на другой планете — узкая каменистая полоса Южного побережья, прерываемая к тому же отвесными, уходящими прямо в глубину, скальными обрывами. Здесь местами можно уйти «с ручками» у самого берега, а прибойная волна способна сбить с ног, придавить своим весом, забарабанить галькой... Но все равно, как манит поднырнуть под её стеклянно-зеленую накатывающуюся стену!

А медовые сердолики, полосатые агаты и халцедоны, «каменные соцветия» — сростки кристаллов прозрачного горного хрусталя, нежно-желтого цитрина, фиолетового аметиста, «вылущенные» морем из вулканических толщ Кара-Дага? Эта вечная приманка для всех посещающих суровые каменные берега Коктебельского залива, прозрачную, в окружении обрывов, ванну Сердоликовой бухты... То есть на берегах крымских морей, на пляжах Крыма найдется место всем, каждому и для любого занятия: и для ленивого поджаривания хоть в условно-одетом, хоть в натуральном виде; и для плавания — любого: надводного и подводного, в спокойной воде и на волне; для воднолыжников, аквапедистов и даже дельтапланеристов! Есть простор и для «кладоискателей» (если, конечно, не зарываться и ограничиться горсткой камешков-сувениров на память о благодатной земле и море Крыма).

Что касается самих морей — акваторий, как говорят специалисты, то Черное море у берегов Крыма, особенно летом, оправдывает свое имя, полученное от древних греков: «Понт Эвксинский», то есть «Море Гостеприимное». Температура его воды с начала июня и почти до октября 22-25°, а на отмелях — до 30 градусов. Основные ветра, порождающие штормы, приходятся на зиму. Но и тогда у крымских берегов не случается ураганов, которые обычны для Кавказского побережья (знаменитая новороссийская «бора»). Правда, даже при умеренных ветрах с суши, когда море отступает на каких-нибудь полметра, температура воды может упасть сразу градусов на десять.

Вот тогда вспоминается самое первое имя, полученное им от греческих первопроходцев за семь или более веков до наступления новой эры: «Понт Аксинский» — Море Негостеприимное.

Вода в Черном море сильно опреснена в сравнении со среднемировым или тем же средиземноморским уровнем. Соленость её составляет всего 17-18 ‰ (промилле, то есть тысячных долей). Но это только до глубины 75 м. Глубже — значительно солонее. До этой же глубины Черное море заселено всякой морской живностью. Глубже — сероводородная «пустыня». Впрочем, у крымских берегов глубина Черного моря нигде не превышает 30 м.

Азовское море, омывающее восточное побережье Крыма, — Арабатскую стрелку, Керченский полуостров с севера — представляет собой как бы «залив» Черного моря (как и последнее, в свою очередь, «залив» моря Средиземного). В древности оно называлось Меотийским озером, или даже болотом, что, быть может, и ближе к его сущности. Это мелкая, до 9 м, ванна со сплошь песчаным дном и водой, в 1,5-2 раза ещё менее соленой, чем черноморская, и в 2,5 — 3 раза менее соленой, чем в Мировом океане.

Причина в том, что этот маленький водоём принимает воды двух крупнейших европейских рек — Дона и Кубани.

Здесь не бывает сильных волнений, температура воды летом до 30°, но зато зимой опускается ниже 0°, и с конца декабря Азовское море на пару месяцев замерзает. Нельзя не отметить, что до самого недавнего времени Азовское море держало первое место среди всех морей Земли (вообще всех!) по плодородию — воспроизводству организмов (животных, растений) на единицу объёма воды. И среди этих «организмов» были такие, как лещ, судак, осетр, стерлядь, сельдь и многие другие, притом в неимоверных количествах. Теперь это не так. Но остается надежда. Ведь никуда не девались ни солнце, ни Дон с Кубанью, ни насыщающая их воды животворная взвесь... Остаётся только очистить её от той гадости, что мы в неё намутили...

 

Небо (климат, времена года)

И земля, и вода Крыма не были б и вполовину так благодатны, не будь над ними такого благодатного неба.

Крым — это прежде всего, солнечная планета. И это — самое главное в его климате. У метеорологов есть такой показатель, совершенно официальный и научный: длительность солнечного сияния. То есть сколько часов в году данная местность открыта прямым солнечным лучам (это суммарная длительность всех астрономических дней в году — от восхода до заката — минус всяческая непогода: туманы, облачность, осадки, пылевые завесы и т.п.). Так нот по этому показателю ни Кавказские Минеральные Воды, ни Черноморское побережье Кавказа не годятся Крыму в подметки. Потому что там длительность солнечного сияния не более 2 000 часов в году, а в Крыму — более 2 200! Причем в Симферополе этот показатель достигает 2 600! И в этом отношении Крым сравним с самыми благословенными уголками Средиземноморья. Такими, как Кипр, Крит, Пелопоннес...

Крым — не только солнечная, но и сухая планета. И в этом есть даже некоторый перебор: нигде в Крыму не выпадает более 600 мм осадков в год. И хотя основная часть осадков выпадает летом, но все же в горах, и прежде всего, на Главной гряде, почти каждый год выпадает снега достаточно, чтобы порадовать горнолыжников. В этом отношении крымские горы вполне сравнимы с итальянскими Апенинами или тунисским Атласом.

Крым ещё и теплая планета. Но из-за сложного рельефа, особенностей его строения, которые мы здесь постарались показать, распределение тепла не такое дружное и простое, как солнечного света и небесной влаги. Среднегодовая же температура довольно высокая около 10° С. Но эта «средняя температура по госпиталю» не даёт представления о самом главном, что нас здесь интересует — где и когда в Крыму лучше всего отдыхать. И в основном, по этому признаку Крым делится на климатические районы. Они так или иначе связаны с теми географическими, ландшафтными районами, о которых вы здесь уже прочли. Итак:

Степи (включая Керченский полуостров) — это жаркое лето (со средними температурами июля до 24° и всплесками до 40°) и довольно прохладная зима — средние температуры января минус 2,1°. Случаются даже настоящие морозы, до минус 35°. Но это, конечно, в центре полуострова, на самом большом возможном удалении от всех морей. Лесостепи (включая Внешнюю гряду и Северное продольное понижение) — умеренно жаркое лето (средняя температура июля 22-23°), а зима довольно теплая — средняя температура января 0,7°. И именно такие температуры можно встретить в любой точке равнины или низких предгорий.

Иное дело горы. Здесь распределение температур очень пестро, мозаично и зависит сразу от множества причин: и от высоты местности, и от того, в какую сторону света обращен тот или иной склон (как говорят специалисты — от «экспозиции склона»), и от густоты лесов и т.д.

Но в целом здесь довольно прохладное лето (абсолютный температурный максимум на вершине Ай-Петри всего 28°), мягкая, но снежная зима. Горы — единственный ландшафтно-климатический район Крыма, где зимой осадков больше, чем летом. Самый холодный месяц — февраль.

А буквально в нескольких километрах от заснеженных склонов, на Южном берегу, защищенном с севера тройной цепью гор, а с юга обогреваемом незамерзающим морем, — настоящий средиземноморский оазис! Здесь климат сухих субтропиков, мало отличающийся от севера Италии (Флоренция, Генуя, Каррара) или юга Франции (Тулуза, Марсель, Ницца). Средняя температура июля здесь 23,5°, января 4°; уровень осадков от 400 до 600 мм. Причем здесь они выпадают, главным образом, в виде зимних дождей, оставляя лето солнцу и бризам.

У крымского климата есть некоторые чисто крымские особенности: осень дольше и теплее весны; море теплее суши в продолжение более полугода — с мая до декабря.

Очень благоприятно для нашего крымского отдыха распорядилась природа с ветрами. Не только на Южном берегу, но и по всему Черноморскому побережью, включая и Феодосию, и Судак, и Балаклаву с Севастополем, и Евпаторию, в общем, повсеместно дневные бризы дуют с моря, смягчая дневной зной своим влажным свежим дыханием, а ночью — с берега, принося тепло разогретых за день гор и степей, заодно с ароматами их трав, листвы и смол.

Все это вместе: щедрое солнечное сияние, тепло и сухость воздуха, насыщающие его экстракты морских солей и фитонциды целебных растений, — делает Крым уникальным климатическим курортом. Недаром до открытия антибиотиков проживание в Крыму считалось единственным по настоящему спасительным средством для туберкулезных больных всей России.

Однако Крым — это все же не экваториальные тропики, где лето круглый год, и природа знает всего два сезона: сухой и дождливый. Да, Крым хорош всегда, но каждый месяц — по-своему. Поэтому здесь мы постараемся дать картину живых перемен, которые, повторяясь тысячелетиями, определяют круг жизни крымской природы, а вместе с нею и людей. И, конечно, отдыхающих. (Знания о таких вещах у специалистов называются «фенологией».) Но и в этом, как и во всем в Крыму, нет какой-то единой картины. В степях — одно, в горах — другое, на Южном берегу — третье. Впрочем те, кому достаточно «голых» метеорологических фактов, могут спокойно пропустить сведения, которые изложены дальше, до конца главы.

Итак, степи. В январе (и только в январе!) они смирно дремлют под снегом. Но это лишь там, где земля не возделывается. А на полях, огородах, бахчах начинаются весенние полевые работы. В теплые годы уже в феврале на частых проталинах, а то и не дожидаясь их, здесь зацветает весенний шафран. А уж в марте степь во всю цветет. Начинается с полевых тюльпанов, красных и светло-желтых, чуть погодя к ним присоединяются ирисы, гадючий лук, бобовник и другие первоцветы. В речных долинах зацветают вязы и тополя. И, кстати, начинается сбор первого урожая овощей в парниках. Апрель и начало мая — апофеоз весны. Цветут фиалки и горицвет, на быльях ковыля появляются серебристые метелки, которые и создают (точнее сказать — создавали) это волшебное зрелище мерцающей в переливах степной волны. Редкие сохранившиеся участки целинной крымской степи в апреле — мае представляют собой самый настоящий сплошной благоухающий ковер цветов. И здесь действительно можно опьянеть от ароматов! А на плантациях и в садах зацветает роза.

Не стихает цветочное буйство и в июне. Цветут травы: алый мак, фиолетовый шпорник, желтая сурепка. От диких родичей не отстают культурные: виноград, жасмин, ясенец. Он, кстати, единственное ядовитое растение Крыма и во время цветения выдает свою сущность душным неприятным запахом. Именно в это время он особенно опасен и может вызвать довольно тяжелые ожоги. В парках и садах вместо отцветающих роз распускаются яркие звезды магнолий. На степной целине, по обочинам дорог, на пустошах разрастаются мощные заросли колючих бурьянов, чтобы к осени, высохнув, окончательно задеревенеть. Дожди для этого времени не редкость, но их хватает лишь на то, чтобы освежить воздух и травы. Земля остается сухой. А в самом конце июня случается важное событие для всех хозяев и гостей Крыма — наконец поспевает черешня! А уж заодно — техническая роза и лаванда. В июле на степи наваливается настоящая жара. Днем высоко поднимающееся полуэкваториальное солнце прожаривает почву так, что духота от нее поднимается всю ночь. И тогда прекращается буйство и разнообразие весеннего степного цветения. Трава желтеет, никнет, выгорает, как бы затаиваясь до следующей весны. А по опустевшей, оголившейся земле начинают погуливать пылевые смерчики. Временами в каменистых и полупустынных степях Присивашья, Ак-Моная, Тарханкута разыгрываются настоящие суховеи — жаркие пылевые бураны. Выгорают не только травы — желтеет листва деревьев, растущих по обочинам дорог и вдоль улиц степных городов и поселков. Настоящим листопадом отзываются на зной акация, тополь, каштаны. И только лиана ломонос не боится жары и пышно расцветает под июльским солнцем. Но что с него взять! Ведь он паразит и питается не от земли, а последними соками своих жертв-деревьев.

Иная картина в ухоженных садах, на плантациях и в парках. Здесь, на поливных землях, цветет все, что и составляет славу, «товарный знак» курортного рая: бело-розовые опьяняюще душистые олеандры, гигантские юкки, ярко-красные цветы граната, глициния и царица крымских парков — магнолия. Вслед за сладким «авангардом» черешней — начинают подтягиваться «главные силы» - вишня, слива, персики, абрикосы. Но это только начало. А вот в августе разворачивается настоящее «генеральное наступление» на желудки отдыхающих. Поспевают яблоки, сказочные крымские груши, инжир, в полную силу входят персики. Бахчевые — арбузы и дыни, хоть и не превосходящие своих кавказских, астраханских или среднеазиатских собратьев, тем не менее способны удовлетворить и насытить самого неутомимого сладкоежку.

И наконец, в августе является миру король крымской земли, истинное украшение и венец крымского стола — виноград. О, крымский виноград! Ты уж и один, сам по себе, достоин отдельной книги, песни, оды и молитвы! Один из главных даров, сделанных матерью-природой своему непутевому чаду — человеку, перед тем, как отпустить его на произвол собственной неразумной воли. Слитные, тяжелые, мутно-прозрачные, как бы освещенные изнутри перевернутые пирамиды — грозди волшебной ягоды постепенно заполняют все прилавки, лотки, киоски, витрины, рыночные столы, вынесенные за калитки дворов табуретки. Отовсюду сияют белые, желтые, черные, фиолетовые, розовые, все в сизой изморози, гроздья ягод, подобные грудам драгоценных камней. Изысканно-терпкие и сладкие до приторности, вкуса мягкого и резкого, сочные и мясистые, нежные и толстокожие — несть числа свойствам и достоинствам этой царь-ягоды. (И, кстати, царству её нет сроков. Потому что, даже когда в ноябре будет сорвана последняя гроздь, останется и изюм, и, конечно же, вина. Но крымское вино — это такая тема, которая требует отдельного разговора.)

Сентябрь — время ухода жары. Наступает благословенная пора. Особенно для тех, кому не по силам крайности: для детей, стариков и больных. Это знаменитый крымский бархатный сезон. Он продолжается и весь октябрь. Однако в Степном Крыму это время периодических дождей, а также холодных ветров, способных даже порождать небольшие смерчи, когда в воздух поднимаются комья перекати-поля и массы черной пыли. Но эти же дожди вызывают к жизни новое поколение трав, вновь заставляют зеленеть степную целину. А в садах и палисадниках расцветают астры и хризантемы, выносливые к ночным заморозкам, которые здесь начинаются примерно в первых числах ноября. Но вероятен и «мягкий вариант». Тогда вместо смиренного увядания в ноябре начинается вторичное цветение деревьев, и в первую очередь, белой акации. Но все же в декабре крымская степь укрывается тоненьким снежным одеялом, даже скорее простынкой. Чтобы чутко подремать под ней хотя бы до начала февраля.

Иначе совершается годовой круг жизни в горах. Зима здесь явная, в иные годы довольно суровая. На Новый год горы от подножий до вершин в снегу, да так, что горнолыжникам раздолье. Но уже в конце января на южных склонах, там, где по обрывам нет леса, открываются темные проталины, и на них появляются желтые зонтики молочая. И сразу за ним распускаются другие первоцветы: подснежники, фиалки, крокусы. Чуть позже, но в январе же, расцветают и северные склоны: те же первоцветы, а за ними примула, дрок, жасмин, розмарин, кизил и миндаль. А в феврале, когда горные луга на вершинах яйлы и перевалы-богазы ещё все в снегу, и там вовсю резвятся горнолыжники, в сосновых лесах на южных склонах зацветает травка-иглица, просыпается и зацветает абориген, старожил и чудо Крыма — мелкоплодный земляничник (как вы уже помните — дерево «бесстыдница»). Появляются цветы на лесных грушах и яблонях. В оврагах зацветает древовидный тамариск. А в горных садах прежде листьев одеваются цветами кроны абрикосов и персиков. И зацветает своими странными, фиолетовыми, налепленными прямо на сучья цветами, ещё одна крымская странность — «иудино» дерево.

Эта, в буквальном смысле, пора расцвета длится весь март, и в апреле все леса на склонах и в предгорьях уже сплошь зелены и в цвету. Распустились и расцвели бук, ясень, граб, боярышник, сирень, конский каштан, пушистый дуб, белая акация, шелковица... Попробуйте только представить себе это море аромата!

Благоухание царит в лесах и в мае, когда волна цветения сквозь пояс прохладных буковых лесов вырывается на просторы горных лугов на вершинах Главной гряды. И уж здесь-то она обретает полный простор!

Можно только пожалеть того, кто не видел цветущего альпийского луга! В мае зацветает «культовый» цветок альпинистов — эдельвейс, как по мановению волшебной палочки разворачиваются целые ковры горных незабудок и сменяющих друг друга все лето бесчисленных злаков. Вот на таких-то коврах, по-татарски «чаирах», и пасутся с апреля до сентября стада и отары, имея здесь прохладу, обильные сочные корма и питье. А в сентябре — октябре в горах зацветает плющ, и леса понемногу начинают приобретать осеннюю расцветку. Листва липы, тополя, осины желтеет, у граба — приобретает какой-то фиолетовый оттенок. Одной из особенностей крымского климата является то, что осень значительно продолжительнее и теплее весны. Но все же в ноябре горы с утра до полудня окутываются холодными туманами, а по ночам все чаще случаются заморозки. И только дубы сохраняют зеленую листву до снега. А тот ложится в начале декабря. Да не просто, а с метелями и даже со снежными бурями. Но всей этой северной экзотики Крыму, даже самому горному, едва хватает на полтора — два месяца.

Так или иначе, но в степях и горах Крыма все же соблюдается привычный для нас, жителей России, природный круг жизни. Не то на Южном берегу, где не так просто отличить зиму от весны даже в январе. Именно здесь в полной мере оправдываются слова, что в Крыму нет дня в году, когда что-то не цветет. Весеннее цветение начинается вслед за осенним без перерыва. Это свойство средиземноморской природы, совершенно непривычное для россиянина.

Январь Южного берега — это время цветения первоцветов, магнолии, белой акации, миндаля, «бесстыдницы»... И при этом кое-где в парках могут доцветать хризантемы. В течение февраля — марта к ним присоединяются яблони, груши, кизил, шелковица, абрикосы, персики... В апреле — мае цветение достигает апогея. И это именно апогей — торжество жизни. Цветет все, что растет. От корявой сосны Станкевича до кипариса, эталона стройности. Но это все — именно цветочки. В мае зацветает виноград и уже вызревает первая черешня... Что следует за этим — здесь уже рассказано. Солнечный сезон непрерывного цветения и плодоношения на Южном берегу продолжается непрерывно до ноября. А в ноябре наступает время дождей и туманов. В садах и парках расцветают астры и хризантемы, чтобы украшать их собой до января. Природа не спит — она чуть дремлет, чтобы откликнуться на первый зов январского солнца.


© Путеводитель «Республика Крым».
Руководители проекта: Л.М. Наумов, В.В. Лосев
Автор: М.С. Наумов
Фото: CD "Электронная Бизнес-карта Крыма 2003", CD "Достопримечательности Крыма", С.Новожилов, А.Н. Ярков, Светлана Ч.